Дворянский род Рогге (Rogge)

Осенью прошлого года автору настоящей статьи довелось побывать в Республике Корея недалеко от того места, где 105 лет тому назад, 27 января (9 февраля) 1904 г., состоялось сражение двух кораблей российского военно-морского флота (крейсера 1-го ранга «Варяг» и мореходной канонерской лодки «Кореец») с японской эскадрой, состоящей из шести крейсеров и восьми миноносцев. В анналы военной истории это сражение вошло под названием морской бой при Чемульпо.

Там, на корейском берегу Желтого моря, автор отчетливо ощутил чувство причастности к этому событию, вспомнив академическую лекцию по истории военного искусства, на которой профессор седой и действительно боевой капитан 1-го ранга, эмоционально и с гордостью повествовал об этом бое: «Несмотря на то, что силы были неравными, русские моряки бились храбро, Андреевский флаг перед неприятелем не спустили, в плен не сдались! Ни «Варяг», ни «Кореец» японцам тогда не достались — русскими моряками крейсер был затоплен, а канонерская лодка взорвана...». Это нам, тогда ещё молодым офицерам, запомнилось на всю оставшуюся жизнь — долг превыше всего!

Со времени завершения того сражения оба корабля стали символами мужества и героизма для многих поколений моряков, песня «Врагу не сдается наш гордый «Варяг» не раз играла мобилизующую роль в критические моменты. Например, доподлинно известно, что её пели члены экипажа подводной лодки «Комсомолец», находящейся на плаву после катастрофы, морские пехотинцы в Чечне... Славное имя «Варяг» носили более двадцати кораблей различного назначения, в том числе артиллерийский, авианосный и ракетный крейсера.{1}

Удивительно, но современные корейцы до сих пор помнят, как почитали их предки русских моряков: когда в 1911 г. останки погибших с «Варяга» перевозили из Кореи в Россию (во Владивосток на Морское кладбище), то по ходу следования траурного кортежа с останками погибших по железной дороге Чемульпо — Сеул корейцы осыпали платформу живыми цветами. И это во время оккупации Кореи японскими войсками!

Однако в нынешней России не все так однозначно: в последние годы на книжных полках магазинов городов и весей стали в массовом порядке появляться так называемые научно-популярные книги, в которых наши национальные герои выставляются если не проходимцами, то беспросветными тупицами, а совершенные ими подвиги, в том числе и в бою при Чемульпо, осмеиваются и очерняются.

Среди тех, кто специализируется на этом недостойном занятии, наиболее одиозными являются В.Д. Доценко (по морскому профилю) и А.Д. Широкорад (по самому широкому профилю), величающие себя не иначе как «известными писателями и историками». Оба — что настораживает и озадачивает — отставные офицеры. Надо сказать, они на редкость плодовиты и, не исключено, что действительно известны, поскольку их объёмистые произведения можно найти даже на веб-сайтах Интернета, легкодоступных неискушенному читателю и, к великому сожалению, нашей пока ещё плохо образованной молодежи.

Так, в 2002 г. третьим (!) исправленным и дополненным изданием вышла книга В.Д. Доценко «Мифы и легенды российского флота». В ней автор, походя, облив грязью прославленных вице-адмиралов В.А. Корнилова и С.О. Макарова, капитана 3-го ранга А.И. Маринеско, других адмиралов и офицеров флота, в статье «Русские умеют умирать...» дал весьма своеобразную оценку боя при Чемульпо и просто убийственную характеристику командиру «Варяга» капитану 1-го ранга В.Ф. Рудневу.

«Реакция по поводу гибели «Варяга» была неоднозначной, — пишет В.Д. Доценко в упомянутой статье. — Часть флотских офицеров не одобряли действий командира «Варяга», считая их безграмотными как с тактической точки зрения, так и с технической...

За какие заслуги так щедро наградили всех [участников сражения] без исключения? Ответ прост: очень не хотелось императору Николаю II начинать войну с Японией с поражений... И император, и Морское министерство этой героической шумихой «прикрыли» промахи и неудачи...

Кто «организовал» подвиг «Варяга» и «Корейца»?... Наместник... адмирал Е.А. Алексеев и старший флагман Тихоокеанской эскадры вице-адмирал О.А. Старк... Они вместо того, чтобы подготовиться к отражению внезапного нападения противника, проявили полную беспечность, а точнее — преступную халатность... Крейсер «Варяг» они сами загнали в ловушку. Когда началась оккупация японцами Кореи, они не сделали для себя никаких выводов. У В.Ф. Руднева тоже не хватило смелости принять решение об уходе из Чемульпо...

Почему командир «Варяга» отказался от прорыва из Чемульпо и была ли у него такая возможность? Сработало ложное чувство товарищества — «сам погибай, но товарища выручай» (и это пишет бывший офицер российского флота? — В. Гл.). Руднев... стал зависеть от тихоходного «Корейца»...

Возможности для самостоятельного прорыва у Руднева были, причем хорошие... В полную вечернюю воду... была возможность прорвать японскую блокаду, но Руднев ею не воспользовался. Он остановился на худшем варианте — прорываться днем в период отлива и совместно с «Корейцем». К чему такое решение привело, всем известно...

Теперь о самом бое. Есть основания считать, что на крейсере «Варяг» артиллерия применялась не совсем грамотно. Как утверждают сами японцы, в бою при Чемульпо их корабли остались невредимыми (надо быть очень наивным, чтобы верить японским сводкам с театра войны. — В. Гл.)... Почему Руднев не вывел корабль из строя, а затопил его простым открытием кингстонов? Крейсер по существу был «подарен» японскому флоту. Мотивировка Руднева, что взрыв мог повредить иностранные корабли, несостоятельна.

Теперь становится понятно, почему Руднев подал в отставку... За допущенные промахи в бою при Чемульпо флотские офицеры не приняли Руднева в свой корпус. Это осознавал и сам Руднев. Сначала он временно находился в должности командира строившегося линейного корабля «Андрей Первозванный», а затем подал рапорт об уходе в отставку...» /Цит. по кн.: 1, с. 93, 100-103/.

А.Д. Широкорад — в своей книге «Русско-японские войны 1904-1945 гг.», изданной в 2003 г., процитировал вышеприведенные «мифы» своего коллеги по ремеслу, а затем развил их и от себя добавил следующее:

««Варяг» и «Кореец»... оказались в ловушке. Однако капитан 1-го ранга Руднев мог легко превратить «Варяг» из дичи в охотника и обратить Чемульпо в ловушку для японцев. Но, увы, он не пожелал этого сделать...

У Руднева хватало оснований считать, что война уже началась... Неужели бравый капитан решил, что это плывут японские туристы для осмотра достопримечательностей Кореи?...

За несколько недель до начала войны Николай ІІ публично заявил..., что введение японских войск в Корею... есть повод к войне... Руднев... своими глазами видел десант японцев... [Однако] русские... самодержцы с 1825 года старательно воспитывали офицеров послушными болванами, не способными к принятию самостоятельных решений (за это и на дуэль можно нарваться. — В. Гл.)...

«Варяг» и «Кореец» могли не только расстрелять, но и торпедировать войсковые транспорты [с японским десантом]... Наконец, можно было просто таранить японцев... Вечером 26 января Руднев имел все шансы на победу. В худшем случае японские крейсера могли уйти, но тихоходные транспорты с десантом наверняка бы оказались на дне, что существенно повлияло бы на дальнейший ход войны... Но, увы, Руднев оказался на редкость бездарным командиром и большим перестраховщиком...

Выход «Варяга» [навстречу японской эскадре] похож либо на попытку самоубийства, либо на демонстрацию. Но в том и другом случае, он был предпринят лишь с одной целью — для оправдания перед начальством. Будь на месте Руднева грамотный инициативный офицер, он смог бы в любом случае нанести существенный ущерб врагу — и в варианте с потоплением транспортов, и в варианте затопления собственных кораблей...

Руднев [с оставшимися в живых моряками и казаками охраны миссии] мог со 100-процентной гарантией форсированным маршем дойти до северной границы Кореи, не встретив японских войск... По пути отряд Руднева мог взрывать мосты и туннели, другими способами портить горные дороги в Корее (если бы видел А.Д. Широкорад эти дороги сам. — В. Гл.)...

Грамотные действия Руднева, то есть уничтожение японского десанта в Чемульпо..., гарантировали бы отсрочку оккупации Кореи и начало осады Порт-Артура как минимум на месяц. Вспомним Невельского, Бирилева, Лихачева: они не боялись действовать на свой страх и риск. Куда до них «герою» Рудневу...» /2/.

Поскольку ни В.Д. Доценко, ни А.Д. Широкорад в бою при Чемульпо не участвовали, как не участвовали вообще в каких-либо боевых действиях, но «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны», справедливости ради обратимся к свидетельству непосредственного участника тех далеких событий — к рапорту командира крейсера «Варяг» капитана 1-го ранга В.Ф. Руднева, а детали позаимствуем из описания боя «Варяга» и «Корейца», составленного в 1904 г. по воспоминаниям очевидцев писателем Н.Н. Филипповым (псевдоним Д.С. Истомин), из дореволюционных изданий истории русско-японской войны. Для ветеранов армии и флота, серьёзных читателей это, конечно, прописные истины, но для многих и особенно молодежи, к сожалению, это откровение.

Предварительно напомним, что «Варяг» — это четырёхтрубный, двухмачтовый, бронепалубный крейсер водоизмещением 6500 тонн. Артиллерия главного калибра крейсера состояла из двенадцати 152-мм (шестидюймовых) орудий. Кроме того, на корабле было двенадцать 75-мм орудий, восемь 47-мм скорострельных пушек и две 37-мм пушки. Крейсер имел шесть торпедных аппаратов. Он мог развивать скорость до 23 узлов. Однако «Варяг» имел и ряд серьёзных недостатков: очень сложны были в эксплуатации паровые котлы, действительная скорость была значительно ниже проектной, отсутствовало прикрытие орудийной прислуги от осколков снарядов, остро ощущалась нехватка качественных дальномеров, что отрицательно сказывалось на точности стрельбы и пр. Эти недостатки проявились уже при переходе его из Кронштадта в Порт-Артур, а затем и во время боя у Чемульпо.

До начала боевых действий «Варяг» выполнял дипломатическую миссию: являлся старшим стационером{2}, состоящим в распоряжении русского посланника в Сеуле, «Кореец» — стационером и одновременно средством курьерской связи. Наряду с ними в Чемульпо находились английский, французский, итальянский и американский военные корабли-стационеры, а также русский пароход «Сунгари», принадлежащий морскому пароходству Китайско-Восточной железной дороги.

В рапорте капитана 1-го ранга В.Ф. Руднева на имя управляющего Морским министерством вице-адмирала Ф.К. Авелана от 5 марта 1904 г., написанного на основании записей в вахтенном журнале крейсера «Варяг»,{3} говорится, что

«21 января... вследствие доходивших тревожных слухов, [я] телеграфировал в Порт-Артур, спрашивая приказания о дальнейших действиях, но ответа не получил; от посланника в Сеуле [действительного статского советника А.И. Павлова] получил телеграмму, в которой посланник выражал своё желание повидаться со мною и переговорить (25 января В.Ф. Руднев был уже в Сеуле на встрече. — В. Гл.).

Ввиду усиленной подготовительной деятельности японцев в Корее, я просил... Павлова, подняв его флаг на крейсере [«Варяг»], идти в Порт-Артур совместно с «Корейцем», который поднял бы консульский флаг. Посланник не нашел возможным оставить свой пост без приказания министерства...

26 января... японские крейсера расположились у своих транспортов, а миноносцы против наших судов. Транспорты немедленно начали выгрузку людей и вещей... Высажено было около 3000 человек, расположившихся в Сеуле и Чемульпо, не встретив никакого сопротивления корейцев...

[«Вечером 26 января корабельный священник, однофамилец командира «Варяга», отец Михаил... обратился к матросам с проповедью: «Не впадая в фальшь, достаточно считать мерзостью войну наступательную, ничем не вызванную, кроме тщеславия и корысти. Но война оборонительная, как право необходимой обороны, не противна была нравственному сознанию ни таких мудрецов, как Сократ, ни таких святых, как преподобный Сергий. И закон, и церковь признают это право бескорыстным... И потому эта война может считаться святой и благословенной. Итак, православные, черная туча, давно облегавшая горизонт, разразилась грозой. Японцы первые подняли на Россию вооруженную руку. Мы не хотим войны, наш царь миролюбивый употребил все усилия для её отвращения. Язычники захотели воевать — да будет воля Божия!...» /3/].

Ночь прошла спокойно, хотя на всех судах люди спали у орудий. [В 2 ч. Ночи стало известно, что всех русских [японские солдаты] согнали в один дом и приставили караул. В 4 ч. Ночи миноносцы начали сниматься с якоря, и мы ждали атаки, но они ушли в шхеры{4}, а в 7 ч. 20 м. утра вся японская эскадра снялась с якоря и ушла...» /4, с. 10/]...

27 января, утром в 7 час. 30 мин.... командиры иностранных судов: английского..., французского..., итальянского... и американского... получили извещение... от японского адмирала [С.  Уриу] о начале враждебных действий между правительствами России и Японии. [Он] предлагал мне уйти с вверенными судами с рейда до 12 час. дня и в случае отказа обещал атаковать на рейде... [«Сэр, — говорилось в послании, — ввиду существующих в настоящее время враждебных действий между правительствами Японии и России, я почтительно прошу Вас покинуть порт Чемульпо с силами, состоящими под Вашей командой, до полудня 9 февраля 1904 г. (по новому стилю. — В. Гл.). В противном случае я буду обязан открыть против Вас огонь в порту. Имею честь быть, сэр, Вашим покорным слугой. С. Уриу, контр-адмирал, командующий эскадрою Императорского японского флота /5, с. 167/].

В секретном от меня совещании (на английском крейсере «Тальбот» участвовали командиры всех иностранных судов, за исключением американского. — В. Гл.) решили: если я остаюсь на рейде — они уйдут, оставив меня с «Корейцем» и пароходом «Сунгари». Вместе с сим решили послать адмиралу протест против производства нападений на рейде (протест был передан английским офицером за 10 минут до первого выстрела, ответ от контр-адмирала С. Уриу был получен только через три дня после окончания боя — В. Гл.). На запрос командиров о моем мнении я ответил, что сделаю попытку прорваться и приму бой с эскадрой, как бы она велика ни была, но сдаваться никогда не буду, также и сражаться на нейтральном рейде.

Вернувшись на крейсер, я собрал офицеров, объявил им о начале военных действий... Офицеры единодушно приняли решение: в случае неудачи прорыва — взорваться и ни в каком случае не отдавать крейсер в руки неприятеля... Решение идти на прорыв и принять бой вне рейда считал удобнее на следующих основаниях: 1) узкий рейд не давал возможности маневрировать; 2) имелась слабая надежда на то, что японцы выпустят из шхер и дадут сражение в море...; 3) уничтожение крейсера на рейде, без попытки прорваться и принятия боя, совершенно не могло иметь места; предполагая возможную гибель крейсера так или иначе, конечно, надо было нанести неприятелю возможно большой вред, не щадя своей жизни...

В кратких словах, объявив [своим подчиненным] о начале войны, разъяснил обязанности каждого, особенно комендоров. Обратился приблизительно в таких словах: «Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с эскадрой, как бы она сильна не была. Никаких вопросов о сдаче не может быть; мы не сдадим ни крейсера, ни самих себя, сражаясь до последней возможности и капли крови. Исполняйте ваши обязанности точно, спокойно, не торопясь, особенно комендоры, помня, что каждый снаряд должен нанести вред неприятелю. В случае пожара тушите его без огласки, давая мне знать. Помолимся Богу перед походом и с твердой уверенностью на милосердие Божие смело в бой за Веру, Царя и Отечество. Ура!».

Музыка сыграла гимн. Слова мои были встречены взрывом горячего энтузиазма [«После этого священник, отец Михаил (однофамилец В.Ф. Руднева. — В. Гл.), подошел к аналою, взял икону Александра Невского и стал благословлять выстроенную команду... Недолга была молитва священника Богу, но горяча. Просил он о победе и о спасении нашем. Кончил он молитву, и набожно крестясь, команда подходила к иконе. Поцеловав её, все спешно расходились по местам. Взяв икону в руки, священник встал на видном для всех матросов месте...

Командир мореходной канонерской лодки «Кореец» капитан 2-го ранга Беляев 2-й сказал своей команде: «Война объявлена. Мы сейчас вступим в бой с японской эскадрой. Я уверен, что вы поддержите старую боевую славу «Корейца». Ура!..» /4, с. 12-13/]...

В 11 ч. 20 м. крейсер [«Варяг»] снялся с якоря, имея в кильватере лодку «Кореец», и с музыкой двинулся вперед (все вольнонаемные отказались покинуть корабли, хотя им предложили съехать на берег и укрыться в русском посольстве. — В. Гл.)... [При проходе мимо иностранных военных судов, на всех судах команда и офицеры были вызваны на шханцы, у многих были видны слезы, все знали, что два русских судна идут на верную смерть; несмолкаемое «ура» и звуки «Боже царя храни!» провожали наших отважных моряков на бой. Волнение остававшихся иностранных моряков было неописуемо... Никогда не приходилось видеть подобной возвышенной и трогательной сцены. На мостике «Варяга» неподвижно и спокойно стоял его командир...» /4, с. 13-14/]...

Японская эскадра в числе 6 крейсеров... и 8 миноносцев... расположилась в строе пеленга от о[стро]ва Риши к северному проходу, прикрывая оба выхода к морю. Миноносцы держались около своих судов... Адмирал [С. Уриу] сигналом предложил сдаться, но ответа не получил... В 11 ч. 45 м. с крейсера «Asama» грянул первый выстрел..., вслед за которым вся эскадра открыла огонь. Произведя пристрелку при выходе с рейда, [«Варяг»] открыл огонь по «Asama» с расстояния 45 кабельтовых.

Один из первых снарядов японцев попал в крейсер, разрушил верхний мостик, произведя пожар в штурманской рубке... При этом был убит младший штурман мичман граф Нирод [«От несчастного молодого графа... на палубе остается только рука с измерительным инструментом в омертвевших пальцах...» /4, с. 16/], и все дальномерщики станции №1 убиты или ранены... После этого выстрела снаряды начали попадать в крейсер чаще... При проходе траверза о[стро]ва Иодальми один снаряд перебил трубу, в которой проходят все рулевые приводы..., осколками другого снаряда... был контужен в голову командир крейсера, убиты на повал трое из прислуги пушки..., квартирмейстер для передачи приказаний и стоявшие около командира по обеим сторонам штаб-горнист и барабанщик... Управление крейсера было немедленно переведено на ручной штурвал в румпельное отделение... Крейсер плохо слушался... В 12 час. 15 м., желая выйти на время из сферы огня для исправления по возможности рулевого привода и тушения... пожаров... дали задний ход...

Расстояние до неприятеля уменьшилось, огонь его усилился, и попадание увеличилось; приблизительно в это время снаряд большого калибра пробил левый борт под водою, в огромное отверстие хлынула вода... Подвели пластырь, вода все время выкачивалась, уровень стал понижаться, но, тем не менее, крейсер продолжал крениться на левый борт... Серьёзные повреждения заставили выйти из сферы огня на более продолжительное время, почему и пошли на рейд, продолжая отстреливаться левым бортом и кормовыми орудиями.

В течение сражения... был разрушен кормовой мостик крейсера «Asama» и произведен на нём пожар..., [крейсер] временно прекратил огонь. Один из неприятельских миноносцев утонул на глазах у всех. Впоследствии выяснилось, что крейсер «Takashiho» получил столь сильные серьёзные повреждения, что затонул по дороге в Сасебо, имея 200 раненых, взятых после боя с эскадры для доставки в госпиталь. Крейсера «Asama» и «Naniva» ушли в док для исправлений... Японцы свезли в бухту А-сан 30 убитых во время боя... Сведения эти были получены от наблюдавших иностранных офицеров, наших миссий в Японии и Сеуле, из японских и английских источников...

При подходе крейсера [«Варяг»] к якорному месту и когда огонь японцев мог быть опасен для иностранных судов, они его прекратили и преследовавшие нас крейсера вернулись к эскадре за остров Иодольми. Расстояние настолько увеличилось, что продолжать огонь нам было бесполезно, почему прекратили его в 12 час. 45 мин...

[«Флаг на «Варяге» точно также как и прежде гордо и высоко развевался на сбитой мачте. Но в какое отчаянное положение был приведен крейсер огнем неприятеля! Сбиты мостики, разрушены дымовые трубы, пробиты борты; покрытый осколками бомб, залитый кровью, черный, мрачный, «Варяг» был неузнаваем. Все на нём казалось уничтоженным адским ураганом. «Варяг» медленно двигался к порту. Все молчало вокруг, точно одетое бесконечным погребальным саваном.

«Варяг» дошел до порта. Великолепное судно следовало считать погибшим. Все жители [Чемульпо] были потрясены этим зрелищем. По мере того, как приближался мрачный призрак, впечатление зрелища становилось ужаснее. Это была полная развалина, едва державшаяся на воде. На палубах его не было видно ни одного живого существа. Там и сям кучи трупов среди гор бомб и осколков. Местами ещё дымились неразорвавшиеся гранаты, текли потоки крови, образуя грязные лужи. Пушки были разбиты. В широкие пробоины вливалась вода. Раненое судно все более склонялось на левый бок, почти касаясь волн этою стороною...» /4, с. 20/]...

При осмотре крейсера, кроме перечисленных выше повреждений, оказались ещё следующие: все 47 мм орудия негодны к стрельбе...; пять орудий 6 дюймовых получили различные серьёзные повреждения...; семь 75 мм орудий повреждены...; разрушено верхнее колено третьей дымовой трубы...; разрушено командирское помещение...; найдено ещё четыре подводных пробоины, а также много других повреждений... В течение часового боя было выпущено снарядов... 1105...

«Кореец» не получил... повреждений и не имел... потери в людях... [На «Варяге» при штатной укомплектованности: офицеров — 18, нижних чинов — 535] оказалось убитых: мичман граф Алексей Нирод и 30 нижних чинов. Раненых:... [мичманы] Губонин..., Лобода..., Балк. Нижних чинов, более или менее серьёзно, — 85. Легко, не заявивших после боя, — более 100 человек...

Убедившись после осмотра крейсерa в полной невозможности вновь вступить в бой и не желaя дать неприятелю возможнoсть одержать победу нaд полypазрушенным крейсером, я отправился на [английский] крейсер «Talbot», где заявил o намерении уничтожить крейсер [«Варяг»], за полной его непригодностью, и получил согласие нa перевоз команды. По возвращении на крейсер сообщил [свое решение] собранию офицеров, которые единогласно признали этот выход единственным. После чего пристyпили к перевозке раненых на присланных c иностранных судов шлюпках при офицерах, за невозможностью пользоваться своими шлюпками...

Когда команда покинула крейсер [«с последней партией... был отправлен часовой у флага..., который оставался на посту с начала боя...» /6, с. 313/], старший и тpюмный механики с хозяевами отсеков открыли клапана и кингстоны и отвaлили c крейсерa. Пришлось остановиться на потоплении, вследствие зaявления иностранных комaндиров не взрывать судна, чтобы не подвергнуть опасности на узком рейде их корабли, a также... потому что крейсер всё более и более погрyжaлся в воду.

Командир [«Варяга»] со старшим боцманом, удостоверившись ещё раз в отсутствии людeй на судне, последним покинул крейсер в 3 часа 50 минут... «Варяг» постепенно наполнялся водой и, продолжая крениться на левый борт, в 6 часов 10 минут погрузился в воду...

Командир мореходной канонерской лодки «Кореeц», получив от меня извещение o предполагаемом затоплении крейсеpa, ввиду безысходнoго положения, по общему решению, взорвaл лодкy [«Офицерам Бутлерову, Левицкову и Франку было поручено исполнить это и в 4 часа 5 минут «Корейца» не стало: двойной взрыв, исполненный одновременно, сорвал все орудия со станков, носовая часть отделилась и перевернулась килем вверх, а кормовая распалась на несколько частей. Лишь труба, выдававшаяся из воды, служила памятником могилы героя-корабля нашего флота...» /4, с. 23-24/]...

Капитан парохода «Сунгари», испросив мое разрешение, и по соглашению c агентами пароходства, сжег свoй пароход...

(Моряки с русских судов были размещены на английском, французском и итальянском крейсерах. — В. Гл.). Американский авизо{5} «Vicksburg», хотя прислaл своего врача для перевязки, но принять людей для спасения... откaзaлся за неимением подлежащего разрешения. Услуги врача были отклонены...

Ввиду того, что перевозка раненых заняла очень много времени при участии всего личного состава, с перевозкой остальной команды пришлось слишком спешить... Были взяты судовые документы и командой малые чемоданы. Офицеры же, занятые отправкой раненых и исполнением своих обязанностей, не успели захватить решительно никаких вещей...

C начала сражения — до вступления на чужие суда — офицеры и команда выказали стойкость, беззаветную храбрость и безупречное исполнение долга...» /5, с. 162-175/.

Не верить рапорту капитана 1-го ранга В.Ф. Рудневу у автора настоящей статьи нет оснований, а вот к творчеству «реформаторов» отечественной истории В.Д. Доценко и А.Д. Широкорада у него имеются большие претензии. Уж очень оно напоминает чугунный стиль приснопамятного академика М.Н. Покровского — одного из первых фальсификаторов событий русско-японской войны 1904-1905 гг., а также боя при Чемульпо. Правда, если пролетарский академик иногда и ссылался на некие первоисточники, подтверждающие его революционные концепции, то его последователи не удосужились сослаться — так как это требует научная этика — ни на один документ. Для серьёзного исследователя это нонсенс. Поэтому их «научно-популярные» произведения к науке никакого отношения не имеют! К тому же глубоких знаний предвоенных событий на Дальнем Востоке и собственно картины боя при Чемульпо авторы «мифов» не показали.

Фантастические перлы А.Д. Широкорада типа «дичи и охотника», «таранных ударов», «форсированных маршей» по сильно пересеченной местности и «партизанской войны» моряков на сухопутье «с подрывом горных дорог и туннелей», его «если бы да кабы», не свойственные серьёзному историку, беспочвенные нападки на капитана 1-го ранга В.Ф. Руднева, откровенную ложь по поводу несуществующих заявлений императора Николая II, а также его явные оскорбления в адрес защитников Отечества, оставим на его совести и разбирать не будем — много чести для двоечника по истории русско-японской войны 1904-1905 гг. А вот на творчестве В.Д. Доценко — отставного капитана 1-го ранга, к тому же бывшего профессора Военно-морской академии, кандидата исторических наук, стоит остановиться. Здесь воинское звание и ученая степень — как правило, весомый аргумент в глазах читателя — могут для многих послужить гарантией истины в последней инстанции.

Однако не будем голословны. Для разбора обвинительных заявлений В.Д. Доценко воспользуемся обстоятельной монографией «Морские бои и сражения русско-японской войны...» (2002) капитана 2-го ранга И.М. Кокцинского — серьёзного, исключительно добросовестного и объективного исследователя.

Предварительно же напомним, что накануне сражения военно-политическая обстановка была не простой: военные приготовления японцев были очевидны, но война между Россией и Японией официально ещё не была объявлена, телеграфной или какой другой связи с Порт-Артуром и С.-Петербургом не было, первым открывать огонь по неприятелю категорически запрещалось: «Желательно, чтобы японцы, а не мы открыли военные действия...», — говорилось в высочайшем повелении императора Николая II /7, с. 275/. В этих условиях капитан 1-го ранга В.Ф. Руднев принял нелегкое для себя решение: с боем прорываться в Порт-Артур, при невозможности прорыва — нанести максимальный урон неприятелю, затем уничтожить суда, но не сдавать их врагу.

Однако, по мнению В.Д. Доценко «часть флотских офицеров не одобряли действий командира «Варяга», считая их безграмотными». М.И. Кокцинский прокомментировал это так: «Совершенно непонятные и необоснованные претензии! Думаю, что и В.Д. Доценко не сможет объяснить, каким образом было выяснено, что большая часть офицеров осуждала выбранный способ уничтожения крейсера. Частные мнения единичных офицеров — ещё не основание для таких... выводов...» /8, с. 78/.

«Не все так однозначно! — дает отповедь И.Д. Кокцинский автору «мифов» по поводу других его огульных обвинений. — Не нужно возлагать ответственность за случившееся только на высшее дальневосточное командование. В какой-то мере адмирал Е.И. Алексеев и вице-адмирал О.В. Старк были бессильны перед чиновниками из Петербурга, и проявлять инициативу на месте не могли. Нельзя и забывать, что крейсер «Варяг» был стационером, а канонерская лодка выполняла функции посыльного судна... Поэтому постоянное присутствие одного корабля в Чемульпо было обязательным. Телеграф не оправдал тех надежд, которые возлагали на него дипломаты и военные...» /8, с. 74/.

Для справки. В инструкции, подписанной наместником генерал-адъютантом, адмиралом Е.И. Алексеевым командиру крейсера «Варяг», говорится:

1. Исполнять обязанности старшего стационера, состоя в распоряжении посланника в Сеуле д.с.с. Павлова;
2. Не препятствовать высадке японских войск, если бы таковая совершилась до объявления войны;
3. Поддерживать хорошие отношения с иностранцами;
4. Заведовать десантом и охранной миссией в Сеуле;
5. Поступать по своему усмотрению так, как надлежит при всех обстоятельствах;
6. Ни в коем случае не уходить из Чемульпо без приказания, которое будет передано тем или иным способом...

Кроме того, в дополнительном предписании начальника Тихоокеанской эскадры Балтийского флота командиру «Варяга» указывалось, что

«о важнейших переменах в политическом положении, если таковые последуют, он получит или от посланника или из Артура извещения и соответствующие им приказания...» /6, с. 288-289/.

Однако никаких указаний В.Ф. Руднев не получил, а поэтому действовал в строгом соответствии с п. 5 инструкции — «Поступать по своему усмотрению...».

«Посланнику не позавидуешь! — пишет далее И.М. Кокцинский. — Являясь для командира крейсера временным начальником, он в то же время был совершенно беспомощным подчиненным в системе Министерства иностранных дел. Лишенный прямой связи с Петербургом, находясь на самом острие политики, А.И. Павлов вынужден был сидеть и ждать развязки событий. Никакой инициативы быть не могло: инструкций, как действовать в критических ситуациях, А.И. Павлов не имел. Поступи он согласно рекомендациям командира крейсера «Варяг», то в случае удачного исхода переговоров России и Японии ему можно сразу предъявлять обвинение в паникерстве и оставлении своего поста без уважительных причин. Посланник поступил по правилу, высказанному командиром Угличского полка в период русско-турецкой войны 1877-1878 гг.: «Пропадать, так по присяге!» /8, с. 57/.

Обвинение в бездеятельности и нерешительности капитана 1-го ранга В.Ф. Руднева накануне боя, по мнению И.М. Кокцинского, также лишены оснований. Так, в связи с высадкой японских войск он «решил добиться от японской стороны каких-то объяснений», но контр-адмирал С. Уриу «покинул рейд и скрылся в шхерах». Поэтому командир «Варяга» обратился к английскому капитану 1-го ранга Л. Бэйли — старшему на рейде — и предложил ему «съездить на старшее японское судно, чтобы заставить командира его поручиться за свои суда в смысле неприятия каких-либо враждебных действий на рейде». Л. Бэйли такой официальный визит сделал и предупредил японского командира о том, что если его подчиненные откроют стрельбу в нейтральном порту, то он первый ответит на эти выстрелы. На японца это неожиданное заявление союзника произвело сильное впечатление. Таким образом,

«конфликт не стал частным делом двух стран, разросся и в него был втянут представитель Великобритании... Русские получили гарантии, что ночью японцы не предпримут враждебных действий... «Дипломатия» капитана 1-го ранга В.Ф. Руднева [накануне сражения] была результативной...» /8, с. 65/.

По поводу якобы неблагоприятного, по мнению В.Д. Доценко, времени, выбранного для прорыва русских кораблей, дадим слово писателю Д.С. Истомину: «Выход в море на протяжении 40 миль идет между островами архипелага Императорского принца и днём не представляет затруднений..., — пишет он, — но в ночное время за отсутствием маяков и по причине сильного течения большие суда не рискуют выходить или входить в порт...» /4, с. 5/. Во-первых, В.Ф. Руднев это тоже прекрасно знал, а, во-вторых, с учётом уже известных обстоятельств, большого выбора вариантов у него фактически не было.

Что касается «неграмотного» применения артиллерии на крейсере «Варяг», то И.М. Кокцинский по этому поводу пишет следующее:

«При всем желании очень трудно предположить такое... Явного и грубого нарушения правил стрельбы никто не усмотрит... «Варяг» вёл стрельбу в основном по самому сильному головному кораблю колонны — крейсеру «Асаме», заставляя его отвернуть. Претензий быть не может и здесь... Необходимо... подчеркнуть: ни один учебник тактики не рассматривал перед войной бой одиночного корабля с эскадрой потому, что особых перспектив такой корабль иметь не может...» /8, с. 74/.

На утверждения В.Д. Доценко о несостоятельности мотивировки В.Ф. Руднева о том, что взрыв мог повредить иностранные корабли, И.М. Кокцинский ответил так:

«А ведь правы были командиры [этих] кораблей, когда просили не взрывать «Варяг»! Они-то были ближе всех к центру возможного взрыва и лучше представляли его последствия. Легко провести аналогию с взрывом «Корейца» — корабля меньшего водоизмещения. Очевидцы говорят, что обломки канонерской лодки разлетелись по всему рейду. Так что опасения командиров были небезосновательны. «Простое» потопление «Варяга» ведь не означало его немедленный подъем, и ввод в строй... Японцы впоследствии... подняли остатки «Варяга в течение почти двух лет и пытались починить его, но..., несмотря на истраченные 5 млн. рублей (в пересчете с иен. — В. Гл.), не [смогли] сделать из «Варяга» боевого судна (молодые японские моряки позже принимали на нём присягу, отдавая дань мужеству и героизму русских моряков. — В. Гл.) » /8, с. 78/.

«Следует ещё ответить на последний выпад В.Д. Доценко, — пишет И.М. Кокцинский, о причине, заставившей капитана 1-го ранга В.Ф. Руднева подать в отставку. — В.Д. Доценко верно передает только часть приказа о назначении [его командиром строящегося броненосца]... В.Ф. Руднев стал одновременно и командиром 14-го флотского экипажа, состав которого был не самым худшим: эскадренный броненосец «Андрей Первозванный», крейсер 2-го ранга «Изумруд», мореходная канонерская лодка «Грозящий», канонерская лодка береговой обороны «Бурун», транспорт «Волга». Конечно, это не понижение и не почетная ссылка. Весьма уважаемая должность — командир современного (хотя и строящегося) корабля и самостоятельной части на берегу...

Не могли все офицеры строго судить капитана 1-го ранга В.Ф. Руднева хотя бы потому, что «Варяг» в течение всей войны так и не был поднят японцами, то есть врагу во время боевых действий не достался...

О причинах ухода с флота... В.Ф. Руднева в приказе [дополнение к приказу императора Николая II от 7 ноября 1905 г.] ничего не говорится... [Однако] рано пренебрегать мнением, что В.Ф. Руднев «перестал» нравиться властям, за что его срочно и «удалили»...» /8, с. 80-82/.

И последнее. И.М. Кокцинский проанализировав бой при Чемульпо на маневренном планшете (фактически выполнив ситуационное моделирование с учетом исходных данных и тактико-технических характеристик кораблей — участников сражения), пришел к следующим выводам:

«Мы не знаем был ли план... боя составлен заранее или явился талантливой импровизацией [В.Ф. Руднева]. Однако факт налицо: командир крейсера пробовал провести в жизнь самый лучший из возможных вариантов прорыва...

Свою задачу контр-адмирал Уриу решил. Но как? Какой ценой?! Он сделал крупную ошибку, допустил триумфальную гибель «Варяга» и «Корейца»!... Всё было сделано контр-адмиралом Уриу средненько, без блеска или даже неправильно... Да, «Варяг» и «Кореец» погибли. Однако адмирал сделал всё, чтобы гибель была славной и на виду у всех (явно не желая того. — В. Гл.). Такое обстоятельство в начале войны как средство пропаганды сработало японцам не на пользу...» /8, с. 73, 82/.

Так «за какие заслуги так щедро наградили всех участников сражения без исключения?» — вопрошает В.Д. Доценко. Ответ, на наш взгляд, очевиден: за ратный подвиг во славу Отечества, за то, что не уронили русские моряки авторитет нашего государства в тяжелую годину испытаний!

«В воздаяние геройского подвига, оказанного крейсером 1-го ранга «Варяг» и мореходною канонерскою лодкою «Кореец» в бою при Чемульпо 27 января сего года с неприятелем, значительно превосходившим их силою и числом, государь император соизволил пожаловать:

Крейсера 1-го ранга «Варяг»:
Командиру капитану 1-го ранга Рудневу 1-му — орден Св. Георгия 4-й степени и звание флигель-адъютанта. Старшему офицеру капитану 2-го ранга Степанову 3-му; лейтенантам: Берлингу, Зарубаеву и Евгению Беренсу; мичманам: Александру Шиллингу, Черниловскому-Сокол, Лобода, Губонину, Эйлеру и Балку; корпуса инженер-механиков флота: помощникам старших инженер-механиков флота Лейкову и Солдатову и младшим инженер-механикам Зорину и Спиридонову и врачам: старшему коллежскому советнику Храбростину, и младшему лекарю Банщикову — орден Св. Георгия 4-й степени. Титулярным советникам: Содержателю по шкиперской части Барсукову и комиссару Денисову — орден Св. Станислава 3-й степени с мечами. Содержателю машинной части Маркелову — орден Св. Анны 3-й степени с мечами.

Мореходной канонерской лодки «Кореец»:
Капитанам 2-го ранга: командиру лодки, Беляеву 2-му — орден Св. Георгия 4-й степени; старшему офицеру Засухину — орден Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом. Лейтенантам: Степанову 8-му и Левитскому орден Св. Станислава 2-й степени с мечами. Мичманам: Бойсману и Бутлерову — орден Св. Анны 4-й степени с надписью «За хра6рость», Бирилеву — орден Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом. Корпуса инженер-механиков флота: младшему инженер-механику Френку — орден Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом. Младшему врачу лекарю Меркулову — орден Св. Станислава 3-й степени с мечами. Всем нижним чинам этих судов — знаки отличия военного ордена 4-й степени...» /4, с. 28/.

Корабельный священник отец Михаил (Руднев) был награжден золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте.

В 1907 г. контр-адмирал В.Ф. Руднев — будучи в отставке — был награждён японским орденом Восходящего Солнца в знак признания героизма русских моряков, став одним из первых европейцев и первым русским, получившим этот орден.

В 1954 г., когда отмечалось 50-летие подвига «Варяга» и «Корейца», советское правительство наградило группу оставшихся в живых участников сражения медалями «За отвагу».

Прошло 105 лет с тех пор, как сложили свои головы моряки «Варяга» за «Веру, Царя и Отечество!», контр-адмирал В.Ф. Руднев скончался 7 июля 1913 г., капитан 1-го ранга Г.П. Беляев — 23 ноября 1907 г., в разные годы завершили свой земной путь и остальные участники героического сражения при Чемульпо. Поэтому не могут они сейчас сами защитить свою честь и достоинство от нападок. Да и что им теперь доценки, широкорады и прочие борзописцы, которые по собственному почину или за двадцать серебренников пытаются опорочить их честные имена, творя геростратово дело — мертвые сраму не имут! Но живы, слава Богу, духовные наследники героев, не дающие спуску упомянутым «писателям». Это контр-адмирал В.А. Попович — доцент Московской государственной академии водного транспорта, кандидат исторических наук, автор статьи «Как писатель Доценко громил русский флот...», капитан 1-го ранга Б.И. Марченко — профессор Военно-морской академии им. адмирала Н.Г. Кузнецова, доктор технических наук, автор статьи «Герострат флота российского?», капитан 1-го ранга С.А. Смолянников — историк флота, в прошлом офицер экипажа гвардейского ракетного крейсера «Варяг» (проект 58), автор монографии «Подвиг на рейде. Правда и вымыслы», капитан 2-го ранга И.М. Кокцинский — исследователь морских сражений русско-японской войны 1904-1905 гг., автор цитируемой здесь работы, журналист А.Г. Денисов, режиссер содержательного документального фильма «Крейсер «Варяг», протоирей отец Николай (Васильевич) Солдатёнков, потомок морского офицера, участника русско-японской войны 1904-1905 гг., это члены Учёного совета Военно-морской академии им. адмирала Н.Г. Кузнецова и Совета Международной ассоциации общественных организаций ветеранов Военно-морского флота и подводников, осудившие мифотворца В.Д. Доценко и назвавших его «очернителем наших прославленных адмиралов и генералов» /9, с. 66-67/, это члены Санкт-Петербургского общественного Комитета восстановления храма Спаса-на-Водах, другие патриоты нашей великой страны!

——— • ———

Литература и источники

1. Доценко В.Д. Мифы и легенды Российского флота. СПб., 2002.

2. Широкорад А.Д. «Русско-японские войны 1904-1945 гг.», Мн., 2003 г.

3. Новикова М. Честь русского имени и достоинство русского флота // Дух христианина. Эл. источник: http://www.christian-spirit.ru/v58/58.(13).htm.

4. Истомин Д.С. Бой при Чемульпо крейсера 1-го ранга «Варяг» и канонерской лодки «Кореец». Изд. 2-е. СПб., 1914.

5. Русско-японская война. 1904-1905 гг. Действия флота. Документы. Кн. 1. СПб., 1911.

6. Русско-японская война 1904-1905 гг. Работа военно-исторической комиссии по описанию действий флота в войну 1904-1905 гг. при Морском генеральном штабе. Кн. 1., СПб., 1912.

7. Русско-японская война 1904-1905 гг. Т. I, СПб., 1910.

8. Кокцинский И.М. Морские бои и сражения русско-японской войны или причина поражения: кризис управления. Практическое исследование. Изд. второе. М., 2002.

9. Российскому флоту быть! // Материалы Четвертого съезда Международной ассоциации общественных организаций ветеранов Военно-морского флота и подводников. СПб., 2008.

——— • ———

Примечания

{1} В настоящее время в составе эскадры надводных кораблей Тихоокеанского флота несут боевую службу гвардейский ракетный крейсер «Варяг» (проект 1164) и малый противолодочный корабль «Кореец».

{2} Стационер — судно, несущее сторожевую службу при своем посольстве за рубежом.

{3} РГА ВМФ. Вахтенный журнал крейсера 1-го ранга «Варяг». Ф. 875. Оп. 1. Д. 30585 (текст рапорта В.Ф. Руднева сверен с текстом журнала автором настоящей статьи).

{4} Шхеры — архипелаг, состоящий из мелких скалистых островов, разделенных узкими проливами и покрывающих значительную часть прибрежной морской полосы.

{5} Авизо — небольшой военный, сравнительно быстроходный корабль, применявшийся для разведки и посыльной службы в XVII — начале XX в.

——— • ———

Летопись войны с Японией
Фотографии и сообщения

• Крейсер 1 ранга «Варяг» и его командир капитан 1 ранга Руднев
• Канонерская лодка «Кореец» и её командир капитан 2 ранга Беляев
• Очевидец о бое «Варяга» у Чемульпо
• Взрыв «Корейца» в Чемульпо
• «Варяг» в огне на обратном пути после боя
• Фотографии капитана 1 ранга Руднева и капитана 2 ранга Беляева
• Прибытие 19 марта в Одессу героев боя у Чемульпо
• Честование героев «Варяга» и «Корейца»
• Старший минный офицер «Варяга» лейтенант Р.И. Берлинг и корабельный священник отец Михаил (Руднев)

——— • ———

Материал напечатан с личного разрешения автора.
Автор статьи Глушков Валерий Васильевич — заместитель директора Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова Российской академии наук, профессор Московского государственного университета путей сообщения, доктор географических наук, доктор технических наук, автор ряда опубликованных научных работ по военной истории, русско-японской войне 1904-1905 гг., современным локальным войнам, среди которых монографии «На карте Генерального штаба — Маньчжурия» (2000), «Балканы сегодня и завтра: военно-политические аспекты миротворчества» (2001), «Русско-японская война 1904-1905 гг. в документах внешнеполитического ведомства России: факты и комментарии» (2006) и др. Полковник запаса. За 32-летнюю службу в Вооруженных Силах награжден государственными и ведомственными наградами, в том числе медалями ВМФ «За службу Отечеству! Ветерану «холодной войны» на море», «Долгу верен. Последователю традиции боевого мастерства командира С-13 А.И. Маринеско».

——— • ———

Другие статьи Валерия Васильевича Глушкова на сайте GenRogge.ru

Другие статьи Валерия Васильевича Глушкова на сайте GenRogge.ru

• Подъемля крест пред небесами... В.В. Глушков. К 100-летию начала русско-японской войны 1904–1905 гг. Полковые священники в Русской армии и в первом кровавом сражении русско-японской войны — под Тюренченом. С фотографиями.

• Позор Портсмутского договора... В.В. Глушков. К 100-летию окончания русско-японской войны 1904–1905 гг. Мирный договор между Россией и Японией. Конференция в г. Портсмут (США) 23 августа (5 сентября ст. стиля) 1905 г.

• Приложение. Текст Портсмутского мирного договора между Россией и Японией г. Портсмут, США (Portsmouth, NH, USA), 23 августа (5 сентября ст. стиля) 1905 г.

• Да сохранится о Вас и подвигах Ваших вечная память!.. В.В. Глушков. К 100-летию со дня завершения строительства и освящения морского храма Спаса-на-Водах (С.-Петербург). С фотографиями.

——— • ———

назад  вверх  дальше
Книги, документы и статьи