В 1900 году в Палате общин во время прений по морскому бюджету первый лорд Адмиралтейства Гошен, выступая против постройки подводных лодок, заявил: «Подводные лодки — оружие слабых и бедных», — но под давлением парламента ему все же пришлось заказать для английского флота пять подводных лодок американского типа Голланд 105/120 тонн водоизмещением, которые вступили в строй в 1902 году.
Узнав об этом, у нас тоже решили обзавестись подводными лодками, и в конце 1900 года была назначена комиссия из лейтенанта Беклемишева, окончившего Морскую академию по кораблестроительному отделу и до этого по собственным чертежам построившего несколько миноносцев, инженера-механика Горюнова и корабельного инженера Бубнова.
В мае следующего, 1901 года корабельный инженер И.Г. Бубнов представил Морскому техническому комитету разработанные им чертежи подводной лодки 113 тонн водоизмещением, а в июле того же года Балтийскому судостроительному заводу в Санкт-Петербурге был дан наряд на её постройку.
Осенью, когда начались переговоры о заказах различных механизмов, И.С. Горюнову, высказавшемуся за установку вместо бензиномоторов, ставившихся на всех иностранных подводных лодках, мотора Дизеля, пришлось уйти, и все оборудование лодки легло на лейтенанта М.Н. Беклемишева. (Тогда моторы Дизеля были новинкой, но Горюнов был прав — теперь на лодках ставятся исключительно дизель-моторы. Воистину, нет пророка в своем отечестве!)
Осенью 1901 года американская компания Голланда предложила построить лодку своего типа, но это было отклонено.
В июне 1903 года первая современная русская подводная лодка «Дельфин» (113/135 тонн, длина 63 фута, ширина 12 футов, углубление 11 футов, скорость на поверхности 9, под водой — 4,5 узла, быстрота погружения 12 минут [144] {6}, скорость на поверхности 9, под водой 4 узла, два откидных минных аппарата Джевецкого, 2 офицера и 18 человек команды) была спущена на воду и обошлась в 388 тысяч рублей.
После испытаний, прошедших вполне удачно, И.Г. Бубнов осенью 1903 года предложил построить более разработанную лодку в 140 тонн и скоростью 14 узлов, но наряд на её постройку был выдан только 2 января 1904 года.
Русско-японская война, начавшаяся 26 января 1904 года выводом из строя трёх наших кораблей, исправление которых сильно затруднялось и задерживалось отсутствием в Порт-Артуре подходящих для них доков, заставила Морское министерство принять экстренные меры для скорейшего усиления дальневосточной эскадры.
Вследствие этого в феврале 1904 года Балтийскому заводу в Петербурге был дан наряд на постройку ещё четырех подводных лодок Бубнова в 140 тонн («Макрель», «Налим», «Окунь» и «Скат» — по 400 тысяч рублей за каждую). Помимо этого, в Америке были куплены подводные лодки «Протектор» («Осетр») 137/174 тонны типа Лэк, «Фультон» («Сом») 105/124 тонны типа Голланд (за 500 тысяч рублей) и заказаны по их образцу пять лодок Голланда на Невском заводе в Петербурге («Белуга», «Лосось», «Пескарь», «Стерлядь» и «Щука» — по 400 тысяч рублей за каждую) и пять лодок Лэка в Америке («Бычок», «Кефаль», «Палтус», «Плотва» и «Сиг», за которые вместе с «Протектором» было уплачено 3 миллиона 500 тысяч рублей).
Кроме того, была заказана деревянная подводная лодка системы лейтенанта А.С. Боткина и начата переделка по проекту лейтенанта С.А. Яновича старой подводной лодки «Кета» С.К. Джевецкого.
Около того же времени император Вильгельм II подарил России первую опытную, чисто электрическую подводную лодку германского флота 17 тонн водоизмещением типа Эквиллей («Форель»).
Как бы в ответ на это в апреле 1904 года заводу «Германия-верфь» в Киле были заказаны три лодки типа Эквиллей 210/235 тонн водоизмещением стоимостью 1 миллион 200 тысяч марок каждая. [145]
Наконец, на деньги, пожертвованные графом Шереметевым, на Балтийском заводе была заложена шестая лодка типа Бубнова в 140 тонн, названная по желанию жертвователя именем его славного предка, сподвижника Петра Великого — «Фельдмаршал граф Шереметев».
С началом навигации первая наша подводная лодка «Дельфин» стала учебным кораблем для команды и офицеров строившихся на Балтийском заводе подводных судов.
16 июля 1904 года во время практического погружения у стенки Балтийского завода «Дельфин» затонул в Неве, унеся с собой командира и 25 человек команды, после чего лодка была поднята и вступила в капитальный ремонт.
В июле и августе 1904 года на Балтийском заводе были спущены на воду все шесть лодок Бубнова, а в ноябре того же года все они, кроме «Макрели» и «Окуня», а также срочно отремонтированный «Дельфин» и доставленные из Америки «Сом» и «Осетр» были погружены на специальные транспортеры и отправлены по железной дороге во Владивосток, а «Кета» — в устье Амура.
В августе 1905 года «Щука» (типа Голланд) тоже была отправлена во Владивосток, куда в течение того же года были перевезены «Бычок», «Кефаль», «Палтус», «Плотва» (типа Лэк, собиравшиеся в Либаве) и лодка Боткина («Челим». — Ред.).
В августе 1905 года вступила в строй Балтийского флота собиравшаяся в Либаве подводная лодка «Сиг» (типа Лэк), а осенью перешли в Порт Императора Александра III (Либава) для достройки лодки Голланда «Белуга», «Лосось» и «Пескарь», строившиеся на Невском судостроительном заводе в Петербурге.
Отправленному во Владивосток, наскоро обученному, не имевшему достаточный практики и никакой теоретической подготовки личному составу пришлось весьма туго, в особенности составу подводных лодок типа Бубнова, которые не желали правильно погружаться и каждый раз становились на попа то носом, то кормой.
Потребовалось много труда, наблюдательности и здравого смысла, чтобы путем последовательного уничтожения замеченных конструктивных недостатков добраться до главной причины этого странного явления. [146]
Дело же было очень простым. В носовой части лодок («Касатки», «Налима», «Ската», «Фельдмаршала графа Шереметева», перевезенных во Владивосток, и оставшихся в Петербурге «Макрели» и «Окуня») была установлена небольшая рубка, а в корме не было ничего, ей эквивалентного. И потому при погружении носовая часть обладала лишней плавучестью против кормы, которая и тонула, несмотря на все усилия личного состава.
Наконец, кому-то пришло в голову привязать на корме пустую бочку из-под масла, плавучесть которой приблизительно равнялась плавучести носовой рубки, и тогда лодки начали погружаться горизонтально. Отсюда стало ясно, что носовую рубку необходимо убрать и поставить её на середину лодки.
В 1906–1907 годах на Балтийском заводе заказали новые рубки, установили их посередине подводных лодок, и они стали погружаться нормально.
Однако «хвост вытащишь — нос увязнет». Корпуса лодок были рассчитаны на погружение до 300 футов (93 м), новые же рубки нельзя было поставить такой же прочности, ибо тогда лодки переворачивались бы вверх килем.
Пришлось ставить облегченные рубки, рассчитанные на погружение всего до 120 футов (37 м), а значит, глубина погружения таких лодок уменьшилась больше чем наполовину, так они могли теперь безопасно уходить под воду не более чем на 120 футов от поверхности.
Тем временем война с Японией затягивалась. Попытка нашего Морского министерства купить у республик Южной Америки готовые военные корабли успехом не увенчалась, пришлось изыскивать другие пути для увеличения морских сил империи, решающее значение которых было очевидно в этой борьбе.
Строить обыкновенные надводные суда было слишком долго, поэтому министерство с радостью ухватилось за предложение американца Симона Лэка построить большие подводные лодки, способные держаться в море во всякую погоду, с большим ходом, большим районом плавания и с сильным вооружением.
1 апреля 1905 года был подписан контракт, и в скором времени на заводе Крейтона в Петербурге (на Охте) были [147] заложены четыре первых в мире подводных крейсера водоизмещением 410/482 тонны, скоростью 15 узлов, районом плавания 3 500 миль, вооруженных четырьмя трубчатыми минными аппаратами (с четырьмя запасными минами), двумя 47-мм пушками в оконечностях рубки под прикрытием 4-дюймовой брони. Предполагалось, что «Аллигатор», «Дракон», «Кайман» и «Крокодил» успеют построить до окончания войны; благодаря своей способности уходить под воду им удастся добраться до Владивостока, а значит, никакая блокада не была для них действительна. Имея над водой одну рубку с 47-мм орудиями, они могли вступать в артиллерийские состязания с мелкими судами противника.
Слой воды, покрывавшей при этом палубу, явился бы лучшей броней, а малая цель, представляемая рубкой, способствовала бы успеху открытого боя с японскими мелкими судами.
Имевшееся в носовой части особое водолазное отделение позволяло подводным крейсерам незаметно уничтожать неприятельские мины заграждения, а также отыскивать и разрубать подводные телеграфные кабели, нарушая связь Японии со всем миром.
По условиям контракта, «Аллигатор», «Дракон», «Кайман» и «Крокодил» должны были без пополнения запасов топлива совершить переход из Кронштадта до Порт-Саида и только после этого приниматься в казну.
Не забудем, что это было в начале 1905 года, когда во всех флотах мира подводные лодки считались оружием чисто позиционной борьбы, пригодными только для обороны побережья.
Тогда ещё не думали о выходе на простор морей и океанов (что случилось только через десять лет), потому задания русского Морского министерства явились грандиозным скачком вперед. И не его вина, что из-за несовершенства техники того времени горделивым мечтам министерства не суждено было осуществиться.
Постройка лодок Лэка затянулась на целых пять лет, и вместо подводных крейсеров получились никуда не годные подводные лодки, которые не могли нормально погружаться, неизменно становясь на попа то носом, то кормой.
После долгих опытов американские инженеры с Симоном [148] Лэком во главе официально признали своё бессилие помочь делу и предложили Морскому министерству взять лодки как есть. Сгоряча министерство ответило, что подводные лодки, неспособные к погружению, ему не нужны, и Лэк может делать с ними, что хочет.
Американец решил отбуксировать их в Швецию и предложить шведскому правительству по сходной цене. Но министерство спохватилось, так как три миллиона рублей были уже уплачены, и оставался последний платеж в миллион рублей. Кроме того, возможно, шведам удалось бы заставить лодки погружаться, и тогда шведский флот за недорогую цену немедленно усилился бы на четыре боевые единицы, что, очевидно, не могло входить в наши расчеты.
Командиры получили приказание занять подводные лодки военной командой, поднять Андреевский флаг, вступить в командование и не допускать более на лодки американцев. В тот же вечер все четыре лодки были заняты и окружены часовыми.
Приняв полные запасы по всем частям судового хозяйства, «Аллигатор», «Дракон», «Кайман» и «Крокодил» под управлением русских офицеров, укомплектованные исключительно русской командой, вышли из Кронштадта в Бьорке, где после ряда испытаний выяснилось, что вся беда происходит, главным образом, от перегрузки, равнявшейся 12 тоннам.
Прежде всего, нужно было облегчать суда. Но как? Что можно выбросить? Чем поступиться, если на лодках нет ничего лишнего?
Морское министерство решилось на героическую меру. Оставшийся неуплаченным Лэку последний платеж в один миллион рублей был предоставлен в распоряжение командиров лодок с тем, чтобы они на основе уже имевшегося у них опыта в подводном плавании по собственному усмотрению, без предварительного рассмотрения их планов и намерений министерством произвели нужные переделки и добились возможности погружаться и ходить под водой.
Для ускорения дела командиры получили, кроме того, право лично от себя давать заказы любому частному заводу, а не только казенным и мастерским военных портов.
Поздней осенью 1910 года все четыре лодки перешли в [149] Ревель, где в течение зимы были перестроены по указанию своего личного состава.
Для облегчения лодок пришлось пожертвовать частью передних бензиномоторов, сняв по четыре цилиндра с каждого борта, разрубив и выбросив половину фундаментов. Эта мера уменьшала полный ход на полтора узла, потому о ней сообщили Морскому генеральному штабу, который категорически восстал против нее. Но так как никаких других крупных тяжестей не было и выбирать было не из чего, решили пренебречь запрещением и донесли, что фундаменты уже разрублены и половина передних бензиномоторов выброшена.
Морскому генеральному штабу волей-неволей пришлось принять это к сведению и примириться со свершившимся.
Кроме различных переделок для облегчения подводных лодок и придания им лучших качеств, было сделано значительное усовершенствование. Поставлены специальные помпочки, действовавшие от бензиномоторов, которые качали в цистерну воду ровно в таком количестве, сколько расходовалось бензина при работе главных машин, вследствие чего нагрузка подводных лодок оставалась почти неизменной, и это сильно ускоряло погружение.
Для облегчения судов пришлось отказаться от 47-мм пушек, но это не имело практического значения, так как угол обстрела оказался равным всего лишь трем градусам и пушки могли стрелять только прямо по носу или по корме. Зато минное вооружение было увеличено на два наружных откидных аппарата Джевецкого-Подгорного, стрелявших по траверзу.
После всех переделок, законченных к весне 1911 года, «Аллигатор», «Дракон», «Кайман» и «Крокодил» стали погружаться в течение пяти минут и безо всяких сюрпризов, прекрасно держались под водой и стали вполне управляемыми судами, причем подводная скорость превысила контрактную на полтора узла (7,5 вместо 6). Таким образом, русские офицеры подводного плавания всего лишь через пять лет практики в этом деле успешно разрешили чисто техническую задачу, перед которой стали в тупик не только американские инженеры, но и сам изобретатель Симон Лэк. [150]
Весной 1906 года вступила в строй строившаяся на Невском заводе в Санкт-Петербурге подводная лодка «Стерлядь» (типа Голланд), и тогда же из всех готовых лодок в Порту Императора Александра III (Либава) был образован Учебный отряд подводного плавания (подводные лодки: «Сиг», «Пескарь», «Белуга», «Стерлядь», «Лосось» и транспорт «Хабаровск»), приступивший к усиленной подготовке личного состава для всего нашего подводного флота.
Первым начальником Учебного отряда стал контр-адмирал Э.Н. Щенснович, 22 апреля 1905 года назначенный заведующим подводным плаванием. В Порт-Артуре он командовал броненосцем «Ретвизан», и за бой 28 июля 1904 года с японской эскадрой в Желтом море был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.
Осенью 1906 года ему удалось получить грандиозную казарму одного из расформированных флотских экипажей, где были устроены классы для офицеров и матросов, жила команда и несколько комнат было предоставлено офицерам.
С устройством на новом месте дело обучения личного состава пошло полным ходом, значительно увеличилось число офицеров-слушателей и матросов-учеников… Однако до 1908 года обучение шло только практическим путем, так как ещё не было ни программ, ни преподавателей, ни учебных пособий.
В 1908 году контр-адмирал Э.Н. Щенснович сдал отряд капитану 1 ранга П.П. Левицкому, командовавшему в бою при Цусиме крейсером «Жемчуг». Так же как и его предшественник, он входил во все детали обучения. Оба они много потрудились над снабжением отряда всем необходимым для правильной постановки дела.
С первых же шагов принято было драгоценное правило, чтобы каждый из офицеров не только знал устройство подводных лодок и умел управлять ими при всех видах плавания, но знал все их механизмы и мог самостоятельно управлять ими. Для этого офицеры-слушатели по очереди исполняли матросские должности по всем специальностям, т.е. правили горизонтальными рулями, стояли у электрической станции, у двигателей внутреннего сгорания, воздушных насосов, клапанов продувания балластных цистерн, кингстонов затопления, сами проверяли мины Уайтхеда, закладывали [151] их в минные аппараты и т.д. Эта система обучения дала великолепные результаты, и на большинстве наших старых лодок никогда не было инженеров-механиков, что нисколько не отзывалось на плавании подводных судов. В случае же каких-либо аварий или сюрпризов при погружении или на подводных ходах командный состав быстро находил средства для выхода из затруднительного положения.
От команды русских подводных лодок требовалось не только отличное знание специальности и устройства своей подводной лодки, но и ясное понимание всех маневров при различных видах плавания и, кроме того, проявление личной инициативы, сообразительности и находчивости.
Делу изучения своего корабля и сознательного отношения к своим обязанностям много помогало то, что ежегодный ремонт подводных лодок происходил под наблюдением и при деятельном участии офицеров и команды, причем большинство переделок и усовершенствований наших подводных судов делалось по инициативе и указанию их личного состава.
Разностороннее обучение при продолжительной службе офицеров и команды на своих судах привело к тому, что, несмотря на более чем примитивное устройство наших первых подводных лодок, несчастных случаев почти не было, и за одиннадцать лет, предшествующих Великой войне, в России было всего лишь четыре случая гибели подводных судов («Дельфин», «Камбала», «Форель», «Минога»), причем два последних не сопровождались человеческими жертвами.
Это тем более замечательно, что на иностранных подводных лодках постоянно происходили пожары, взрывы бензина, батарей электрических аккумуляторов, баллонов сжатого воздуха, разрывы балластных цистерн, столкновения и даже гибель подводных судов со всем личным составом.
Между тем, у нас так же, как в других флотах, личный состав состоял исключительно из добровольцев (офицеры и матросы), но так как у нас плохо верили в боевую пригодность подводных судов, в лучшем случае считая их чем-то вроде подвижного минного заграждения, то офицеров, желающих служить на них, было недостаточно, и, несмотря на несколько повышенное жалованье на низших должностях, они по окончании Учебного отряда подводного плавания уходили обратно в надводный флот (хотя были среди [152] них и такие, которые говорили, что не могут служить на стальных гробах, да ещё погруженных под воду). Потому на подводных лодках всегда наблюдался большой некомплект командного состава, а обученного запаса совсем не было.
С командой дело обстояло много лучше, так как матросов привлекало усиленное жалованье и возможность скорее выслужиться в унтер-офицеры, а значит, получать ещё большее содержание. Кроме того, выручали сверхсрочные, которых разрешалось иметь до 50% на каждой лодке.
——— • ———
назад вверх дальше
Содержание
Книги, документы и статьи
