1724 году императором Петром I в новой столице России было создано первое в стране научное учреждение — Петербургская Академия наук.
27 декабря 1725 года состоялось первое публичное собрание Академии наук. Из 13 академиков первого состава девять являлись немецкими учеными, приглашенными для работы в Россию. Это были ботаник Иоганн-Христиан Буксбаум, анатом Иоганн-Георг Дювернуа, математики Христиан Мартини и Христиан Гольдбах, историки Иоганн-Христофор Коль и Готлиб-Зигфрид Байер, химик Михаил Бюргер, юрист Иоганн-Симон Бекенштейн, физик и философ Георг-Бернгард Бюльфингер.
Именно Бюльфингеру (1693–1750), профессору Тюбингенского университета, ученику X. Вольфа была предоставлена честь выступить с научным докладом на первом публичном собрании Академии. В Петербурге Бюльфингер пробыл всего пять лет. Здесь он занимался физикой, механикой, математикой. В первых томах трудов Академии наук опубликовано более 10 научных сочинений ученого. В январе 1731 года он покинул Россию и вернулся в Тюбинген, оставаясь до конца жизни почетным членом Петербургской Академии.
Непродолжительной в Петербурге была научная деятельность Иоганна Христиана Буксбаума (1694–1730). Его пригласил в Россию Петр I в качестве ботаника при медицинской коллегии. Буксбаум был первым из академиков, поступившим на службу в Академию. В 1724–1725 годах он сопровождал в качестве врача посольство Александра Румянцева в Турцию. Во время пребывания в этой стране, а также путешествий по Кавказу, Нижнему Поволжью и Южной Сибири он собрал уникальные коллекции растений, животных и окаменелостей. Он был автором первой ботанической работы, опубликованной в России. Его гербарий положил начало гербарию Академии наук, а собранные во время экспедиции материалы стали основой большого изданного в Петербурге на латинском языке в пяти томах научного труда «Собрание малоизвестных растений, найденных в окрестностях Византии и на Востоке».
По кафедре греческих и римских древностей в первый состав Академии наук был принят Готлиб Зигфрид Байер (1694–1738). Он родился в Кенигсберге, учился в местном университете, затем продолжил своё образование в Берлине, Галле, Лейпциге, где изучал восточные языки и древнейшую историю. Ко времени прибытия в Россию он был уже хорошо известен в Европе как ученый филолог, лингвист, историк. За 12 лет пребывания в России он издал шесть книг и более 30 статей на самые разнообразные темы. Главными предметами его научных занятий были восточные языки, особенно китайский, древнейшая русская история и античность. Помимо напряженной научной работы Байер преподавал в академической гимназии и был её ректором. Творческая активность Байера как ученого и педагога оказала большое воздействие на развитие русской гуманитарной науки в XVIII веке. Байер скончался в Петербурге в 1738 году.
При комплектовании Академии большое внимание уделялось подбору математиков. Академиком по кафедре высшей математики был принят Христиан Гольдбах (1690–1764), который, как и Байер, родился в Кенигсберге. Почти всю молодость Гольдбах провёл в путешествиях по Германии, Франции, Италии и Голландии. Как человек чрезвычайно широких интересов, тонкого ума и большой эрудиции, он легко вступал в дружеские связи с учеными и литераторами и поддерживал переписку со многими выдающимися людьми своего времени, в том числе с великим Г.В. Лейбницем. Помимо научных исследований Гольдбах выполнял множество разных поручений: он был конференц-секретарем и вел протоколы заседаний, руководил обучением внука Петра I (будущего императора Петра II). После 17 лет пребывания в Академии он оставил её и перешел на службу в коллегию иностранных дел, где ведал шифровальным делом. Гольдбах скончался в Петербурге.
Приглашение в первый состав Академии наук немецких ученых себя оправдало и в значительной степени определило успех академической науки в XVIII веке.
В Петербурге серьезно относились к приему ученых: Академия оплачивала все дорожные расходы; вновь прибывшие обеспечивались жильем, дровами и свечами; с каждым из них заключался контракт, как правило, на пять лет, в котором четко оговаривались их обязанности и определялось жалование, размер которого зависел от авторитета ученого в научном мире и мог колебаться от 300 до 2 000 рублей в год.
Сохранившаяся переписка первых академиков доносит до нас живые черты академического быта и первые восторженные впечатления. Подробно о делах Академии написал Байеру 10 ноября 1725 года Бюльфингер:
«Наш регламент и привилегии уже урегулированы… Согласно регламенту мы имеем постоянный и довольно богатый фонд из лифляндских таможенных сборов. Он в полном нашем распоряжении, так что можно наперед рассчитывать жалование… Мы имеем превосходную библиотеку, богатую камеру натуралиев, минцкабинет, собственную типографию с гравировальней и все то, что необходимо для развития наук. Каждого используют по той науке, которую он больше всего любит и знает. Переписка по научным делам совершенно бесплатная… Я убежден, что никакая академия или университет не имеют таких привилегий и такого обеспечения».
В феврале 1726 года Байер приехал с семьей в Петербург. Свои первые впечатления об этом городе и о новой Академии он изложил в письме на родину, которое очень скоро было опубликовано в лейпцигском журнале.
«Когда я прибыл в Петербург, — писал Байер, — то чуть не поверил, что попал в другой мир. Трудно представить себе, что такой великолепный город мог быть построен в столь короткое время. Здание Академии ещё не готово, но это — настоящий княжеский дворец. Камера раритетов, Библиотека и анатомический театр вместе с аудиториями расположены в ряд вдоль реки… Мне не пришлось заботиться о домашней утвари, столах, постелях, стульях и т.д. — Академия предоставляет все это каждому. Мне выдали провианта на четыре недели — всего, что я пожелал. Моя кухня ещё никогда не была так богато обеспечена, и мне нужно было бы иметь изрядную компанию, чтобы распить за четыре недели столько вина. Библиотека — большое и красивое здание… Чтобы дать Вам представление о Библиотеке, скажу только следующее: г-н Дювернуа уверил меня, что не было такой книги, даже из редких, по математике, медицине и физике, которую бы он пожелал видеть и здесь не нашел. То же самое было со мной в отношении книг по древностям. Я получал все, что мне могло понадобиться».
И недаром Христиан Вольф, узнав о предстоящей поездке Леонарда Эйлера в Россию, напутствовал его словами, что он едет в «рай для ученых».
В Петербурге, действительно, старались создать благоприятные условия для работы. На берегу Невы, напротив Адмиралтейства, Академии наук были отданы два больших нарядных здания. Первое — бывший дворец жены брата Петра I Прасковьи Федоровны. В этом здании располагалась большая часть академических учреждений. На первом этаже в центре находилась книжная лавка, в левой части — типография, в правой — токарная и инструментальная мастерские. Второй этаж занимали Географический департамент, рисовальные и гравировальные мастерские, Академическая гимназия. В центре был большой зал конференции, в котором и проходили научные заседания.
Рядом находилось второе здание, принадлежавшее Академии наук, знаменитая Кунсткамера с библиотекой, анатомическим театром и обсерваторией. В 1728 году в этом здании состоялось официальное открытие музея и библиотеки Академии наук. Заведовал Кунсткамерой и библиотекой Иоганн Даниил (Иван Данилович) Шумахер (1690–1761), который в 1714 году прибыл в Россию по приглашению Петра I и был назначен библиотекарем книжного собрания, приобретенного Петром во время походов в Лифляндию и Курляндию. Год вступления Шумахера в должность принято считать годом основания библиотеки Академии наук. Стараниями Шумахера, который около 50 лет прослужил российской науке, библиотека постоянно пополнялась и к началу 40-х годов уже насчитывала свыше 15 тысяч томов и очень скоро превратилась в крупнейшее книжное собрание Европы.
Подавляющее большинство немецких ученых приехали в Петербург молодыми и начинающими, приобрели здесь опыт и известность, а некоторые и широко прославились именно в России.
Многие немецкие ученые были очень довольны тем, что им удалось жить и работать в России, ибо пребывание здесь содействовало их научному росту, расширению кругозора, обогащению жизненным опытом. «Говоря вообще, Россия большой свет, а С.-Петербург — маленький свет, в извлечении, — пишет историк Август-Людвиг Шлецер (1735–1809) в автобиографии. — Счастлив тот молодой человек, который в качестве ученого путешественника начинает свои ученые годы в этом большом и маленьком свете. Я пришел — увидел — и удивился, а между тем я прибыл не из деревни».
Первым президентом Академии наук был немец по происхождению, родившийся в Москве, Роберт-Лауренс (Лаврентий Лаврентьевич) Блюментрост (1692–1755). Он учился в Галле, Париже и Лейдене, хорошо ориентировался в естественных и гуманитарных науках. Назначенный придворным лейб-медиком Петра I, он не только исполнял свои прямые обязанности, но и вел всю переписку царя, в том числе с иностранными учеными. Именно Блюментросту Петр поручил составить проект положения о будущей Академии. Он пользовался большим влиянием при дворе и после смерти Петра и не раз употребил это влияние в интересах Академии. Известно, что Петербургская Академия наук в XVIII веке была многонациональной и преобладали в её составе иностранцы. Из 111 членов Академии было 67 немцев, т.е. 60%. Каждое из этих имен — определенная страница в истории Академии наук.
По длительности службы немецких ученых можно разделить на две группы. Но надо сразу заметить, что срок службы никак не служит критерием вклада ученого в труды Академии. К первой группе следует отнести ученых, которые прослужили в Академии некоторый срок, а затем покинули страну. Среди них философ Г.Б. Бюльфингер, физик ЕВ. Крафт, биологи И.Г. Гмелин и И.Г. Кельрейтер, историк А.Л. Шлецер и многие другие. Некоторые из них оставались иностранными почетными членами Академии, выполняли её поручения, присылали для публикации свои труды.
Ко второй группе принадлежат немецкие ученые, проработавшие в ней до своей кончины — о них можно сказать, что Россия стала для них второй родиной.
Своеобразный рекорд среди них принадлежит историку Герарду-Фридриху (Федору Ивановичу) Миллеру (1705–1783), который приехал в Россию в 20-летнем возрасте и прослужил в Академии 58 лет. Диапазон его научных интересов отличался большой широтой; Миллер занимался географией, этнографией, журналистикой, архивным делом, педагогикой. Но проблемы, относящиеся к истории России, занимали в творчестве ученого центральное место.
Яков Яковлевич фон Штелин (1709–1785) прослужил в Академии 50 лет. Он родился в Швабии. Когда Штелин получил приглашение в Россию, то долго колебался: смущал суровый климат Петербурга. Но в 1735 году 26-летний филолог и поэт все же прибыл в Академию наук. Занимаясь литературным творчеством, он руководил всеми художественными академическими мастерскими; активно приглашал немецких художников, граверов и представителей других художественных профессий в Россию; опекал и поддерживал своих соотечественников, его называли «покровителем немецких муз в России». Штелин является автором «Записок» о живописцах и скульпторах, трудившихся в XVIII веке, по сути своей являющихся первым художественно-биографическим словарем.
43 года кропотливо и усердно трудился академик по естественной истории Петр-Симон Паллас, 40 лет — филолог и историк Иоганн-Эбергард Фишер, около 30 лет — биологи Каспар-Фридрих Вольф и Иоганн-Готлиб Георги и т.д.
Выдающейся личностью XVIII века был математик Леонард Эйлер (1707–1783). Он стал центральной фигурой в русско-немецких научных связях того времени. В Петербургскую Академию наук он прибыл в 1727 году почти безвестным 20-летним юношей и здесь за немногие годы стал тем великим Эйлером, имя которого приобрело широкую известность во всем ученом мире. Л. Эйлер прожил в Петербурге сначала 14 и потом 18 лет, между этими двумя периодами были 25 лет в Германии, но и в эти годы он оставался одним из ведущих деятелей нашей Академии. К нему обращались за консультациями по физико-математическим вопросам, он участвовал в подборе и приглашении ученых в Россию, у него в Берлине жили и учились русские студенты, но главное он присылал для публикации свои работы. Всего их за эти 25 лет, присланных из Берлина и опубликованных в Петербуре, было около 100, примерно столько же, сколько Эйлер за эти годы напечатал в Берлине. Неудивительно поэтому, что место Эйлера все 25 лет оставалось вакантным и Академия не стремилась его кем-то заполнить. Так что можно говорить фактически о 57 годах службы Эйлера в Петербургской Академии наук.
На вопрос прусского короля Фридриха Великого, где Эйлер всему научился, ученый ответил: «Я всем обязан своему пребыванию в Петербургской Академии». Эйлер оставил огромное научное наследие. Он автор около 900 научных работ по математическому анализу, теории чисел, теории специальных функций и др.
Значительный вклад внесли немецкие ученые в изучение природы России, участвуя в академических экспедициях, которые проходили в чрезвычайно сложных климатических и социально-политических условиях.
Из 20 лет, которые прожил в России, 10 лет Иоганн-Георг Гмелин (1709–1755) провёл во Второй Камчатской экспедиции. Основным итогом многолетней работы стало издание на латинском языке книги о растительности Сибири. В книге дано описание около 1 200 видов растений, из них более 500 были описаны впервые. По словам Карла Линнея, Гмелин открыл столько растений, сколько другие ботаники вместе взятые. В течение многих десятилетий этот ботанико-географический труд был наиболее полным и фундаментальным.
На протяжении всего XVIII века среди академиков по биологическим дисциплинам преобладали немецкие ученые. Ботаник из Тюбингена Самуэль Готлиб Гмелин (1745–1774) совершил путешествие по южным и восточным областям России и составил его научное описание. Под названием «Путешествие по России, для исследования трёх царств естества» в 3-х томах оно было издано Академией наук в 1771 году на немецком языке и в 1773 — на русском.
Первое естественно-историческое описание Крыма было сделано Карлом-Людвигом Габлицем (1752–1821); флора и фауна Кавказа с тщательностью и пунктуальностью описаны в трудах Иоганна-Антона Гильденштедта (1745–1781).
В академических экспедициях зарекомендовал себя прекрасным ботаником Иоганн-Готлиб (Иван Иванович) Георги (1729–1802). Он исследовал и описал природу озера Байкал и Забайкалья. В 1776–1789 годах издал на русском и немецком языках фундаментальный труд «Описание всех в Российском государстве обитающих народов, а также их житейших обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопримечательностей» в трёх частях. Этот труд долгое время оставался единственной географической и этнографической иллюстрированной энциклопедией.
Именно здесь в Петербурге ботаник Иозеф Готлиб Кельрейтер (1733–1806) поставил научные опыты по скрещиванию растений и получил первый искусственный гибрид двух видов табака. 30-летние исследования в Академии наук Каспара-Фридриха Вольфа (1733–1794) заложили основы учения об индивидуальном развитии организмов — онтогенезе. Длительные занятия в Анатомическом театре Академии и госпиталях Петербурга помогли Иосию Вейтбрехту (1702–1747) создать классический труд о связках человеческого тела, заслуженно прославившего его имя как создателя учения о связках.
Особо значимой для науки в России стала многолетняя деятельность Петра-Симона Палласа (1741–1811). Он был уроженец Берлина. К моменту приезда в Петербург уже был известен как крупный естествоиспытатель. Он совершил два долгих и тяжелых путешествия по Западной Сибири, Алтаю, Кавказу. В последние годы своей жизни Паллас подготовил фундаментальный труд в трёх томах о фауне России, в котором было описано более 900 видов животных и который до начала XX века оставался главным трудом о животных России. После 43-летней службы в Петербурге Паллас вернулся в Берлин, где через год скончался. Перед смертью он выразил пожелание, чтобы на его надгробном камне стояли имена двух академий — Петербургской и Берлинской.
Наиболее крупным биологом немецкого происхождения, работавшим в Академии в XIX веке, был Карл-Эрнст (Карл Максимович) фон Бэр (1792–1876), ученый с мировым именем, много лет украшавший Академию и немало сделавший для её научного процветания. Бэр знаменит прежде всего как выдающийся эмбриолог, носитель новых морфологических идей. Он оставил также крупный след в истории ряда смежных наук — как выдающийся географ-путешественник, талантливый антрополог, основатель этой научной дисциплины в России, как исследователь производительных сил России, наконец как незаурядный педагог, который завещал нам ряд ценных мыслей о строительстве средней и высшей школы.
Эпоха академических географических открытий XIX века начинается сибирским путешествием в 1842–1845 годах академика Александра-Теодора Миддендорфа (1815–1894). Собранные им материалы, были столь многочисленны, что обрабатывались в течение 13 лет. Миддендорф был основоположником ряда научных дисциплин, например мерзлотоведения и зоогеографии.
В 1839 году начала свою работу Пулковская астрономическая обсерватория. Это событие произошло благодаря энергичной деятельности академика, астронома, уроженца немецкого города Альтоне, Фридриха-Георга-Вильгельма (Василий Яковлевич) Струве (1793–1864), который встал во главе Пулковской обсерватории. Его сын Отто-Вильгельм (Отто Васильевич) (1819–1905) академик, астроном был вторым директором Пулковской обсерватории. Его внуки Герман (1854–1920) и Людвиг (1858–1920) продолжили дело отца и деда.
Многие крупные ученые немецкого происхождения, входившие в состав Академии наук, прославили российскую науку важными открытиями в самых разнообразных отраслях знания. Академик Генрих-Фридрих-Эмиль (Эмиль Христианович) Ленц (1804–1865) сформулировал закон теплового действия тока и вывел фундаментальное правило, определяющее направление индуцированных токов. Академик Мориц-Герман (Борис Семенович) Якоби (1801–1874) изобрел гальванопластику. Труды Иоганна-Генриха-Фридриха (Ивана Яковлевича) Рудольфа (1754–1809), Георга-Генриха (Григория Ивановича) Лангсдорфа (1774–1852) и Христиана-Генриха (Христиана Ивановича) Пандера (1794–1865) открыли новые перспективы перед науками о живой природе. Изучением русского языка и литературы, памятников древности занимались академики — филологи Александр Христофорович Востоков (псевдоним — перевод на русский язык настоящей фамилии Остенек) (1781–1864) и Яков Карлович Грот (1812–1882). Грот установил нормы русского правописания, сохранившиеся до орфографической реформы 1918 года и составил учебник «Русское правописание» (СПб., 1885), выдержавший 22 издания.
В течение 20 лет возглавлял Петербургскую Академию наук ученый немецкого происхождения Федор Петрович Литке (1797–1882) — мореплаватель, географ, вице-адмирал, участник и руководитель двух кругосветных экспедиций, один из основателей и руководителей Русского географического общества. Его именем названы два острова в Карском море и в архипелаге Земля Франца-Иосифа.
Последним немцем по месту рождения, избранным в Академию наук, был востоковед и этнограф Фридрих-Вильгельм (Василий Васильевич) Радлов (1837–1918). Радлов родился в Берлине и двадцатилетним юношей, после окончания Берлинского университета и получения степени доктора философии, приехал в Россию. Здесь он принял российское подданство и был определен учителем немецкого языка в Барнаул. Все свободное время он посвящал этнографическим исследованиям. Его труды были замечены и высоко оценены. В 1884 году Академия наук избрала его своим членом. Радлов переезжает в Петербург и в течение 25 лет возглавляет Музей антропологии и этнографии (знаменитую Кунсткамеру).
С началом Первой мировой войны Радлов испытывал большие моральные и физические трудности. Он тяжело переживал ситуацию, в которой Россия и Германия — обе его Родины — выступали противниками. Зима 1917 — для него время полуголодного существования. Весной 1918 года Радлова не стало. «В лице В.В. Радлова русская наука потеряла одного из самых блестящих своих представителей, — заметил один из его учеников, — … будучи немцем по происхождению и воспитанию, он искренне любил Россию, давшую ему ту свободу деятельности и тот простор, которых требовал размах его свободного и широкого творчества».
К началу XX века Российская Академия наук по своему авторитету и влиянию стала в один ряд с самыми знаменитыми научными центрами мира, и во многом этому способствовали ученые немецкого происхождения.
Г.И. Смагина
——— • ———
назад вверх дальше
Оглавление
Российские немцы — истоки
