В середине июля 1913 года, окончив расчеты с берегом, дивизион подводных лодок приготовился к походу в Ревель.
Слушатели Учебного отряда, назначенные на лодки для несения вахтенной службы, уже привезли чемоданы и с нетерпением ждали, когда смогут проявить свою деятельность и распорядительность.
На стоявшем поблизости транспорте «Хабаровск» пробили четыре склянки (шесть часов вечера), вслед за тем раздались трель боцманской дудки и громкий голос вахтенного: «Команде обедать!»
В кубриках загремели опускаемые с потолка столы, у дверей камбуза выстроилась длинная очередь матросов с баками в руках, в кают-компании собрались офицеры и стали по своим местам. Начальник дивизиона, он же командир, транспорта, вошел в кают-компанию; все сели за стол, вестовые начали обносить блюда.
Потом офицеры разбились на группы: одни продолжали начатые за столом разговоры, другие стали играть в шахматы, домино, трик-трак, третьи развернули газеты и книги.
Маленький, толстенький, четырехугольный с короткой шеей капитан 2 ранга Вурм, командир «Пескаря» переходил с места на место, вставляя свои замечания и давая советы играющим.
— Пошел Кока! Не приставай!.. Занялся бы чем-нибудь!
— Что ходишь как неприкаянный! — неслось со всех сторон.
Вурм обиделся, заложил руки за спину и начал мрачно ходить из угла в угол, отбрасывая стоявшие на дороге стулья. Наконец кто-то сжалился.
— Кока, покажи, как капитан океанского парохода собирается на берег.
— Ну вот! Сколько раз показывал! Надоело!
Исполнив в сотый раз пантомиму, Вурм ушел в каюту переодеться. Кают-компания понемногу опустела.
Около девяти часов вечера на «Хабаровске» раздался авральный звонок. Начальник дивизиона поднялся на мостик. [131]
— На лодках!
— Есть!
— Уходите скорее, не мешайте мне сниматься!
«Пескарь», «Стерлядь» и «Белуга» отдали швартовы и ушли вперед. «Хабаровск» вытянулся на середину бассейна Порта Императора Александра III, подводные лодки подошли к корме.
— Принимайте двенадцатидюймовые дизеля! — насмешливо крикнул боцман, стравливая толстый трос с петлей на конце прямо на палубу «Белуги», где его подхватили и надели на специальный буксирный крюк; то же проделали и остальные подводные лодки. (Дизеля постоянно ломались, потому дальние переходы обычно делались на буксире.)
«Хабаровск» дал малый ход.
——— • ———
Пройдя плавучий маяк, транспорт увеличил число оборотов машин и лег на север. Темная ночь спустилась над отрядом. Небо и море слились в одно целое, и только темная черточка на горизонте указывала на границу между ними…
Сонная зыбь чуть покачивала лодки и с нежным журчанием лизала их борта. Силуэт «Хабаровска» с ярко горящим на корме гакобортным огнем виднелся впереди; слева сверкали отличительные огни «Белуги» и «Стерляди», шедших на одном буксире.
Носовой люк и все остальные забортные отверстия на лодках были наглухо задраены, открытым оставался только один люк в рубке, через который поддерживалось сообщение с внутренними помещениями и шел приток свежего воздуха.
— Ну, я пойду спать. Если что случится, дайте знать, — сказал Вурм, спускаясь в рубку.
Осторожно шагая через матросов, спавших, не раздеваясь, прямо на палубе, командир пробрался на своё место около минного аппарата и тоже растянулся на палубе, подложив под голову подушку (на «Пескаре» не было ни диванов, ни рундуков, и всем приходилось спать прямо на палубе). [132]
— О-хо-хо, — вздыхал Кока, ворочаясь на жестком ложе, невольно толкая спящего рядом боцмана. — Кажется, переход будет спокойным. Море тихо. Ветра почти нет. Благодать! В Ревеле пойдем на Горку, посмотрим, что там нового…
С этими мыслями он незаметно заснул.
После полуночи командира вызвали наверх.
— Что такое?
— Нос что-то стал больше зарываться в воду, — доложил вахтенный начальник.
— Вы находите?
— Так точно!
— А ветер и волна не увеличились?
— Нет.
— Быть может, «Хабаровск» увеличил ход?
— Ход тот же.
— Ну что же, наполним кормовую цистерну, тогда нос приподнимется.
— Наполнить кормовую дифферентную!
— Есть!
— Ну, вот и отлично! Теперь будет хорошо.
Командир спустился вниз. Прошло ещё часа два.
— Вашескородие! Вашескородие! Вас просят наверх!
— Что такое?
— Наверх просят!
Протирая глаза, Вурм снова появился на палубе.
— Опять нос что-то стал ниже. Раньше зыбь не доходила до палубы, а теперь форштевень зарывается все больше и больше…
Кока нахмурился.
— Надо посмотреть, в чем дело…
Матрос надел лампочку себе на грудь, две другие на длинных палках взял в руки и начал махать ими над головой. На корме транспорта ответили тем же.
— Передай: «Стоп машина!»
На каждую букву, делаемую на «Пескаре», с «Хабаровска» отвечали помахиванием двух лампочек, внизу третьей, горевшей на груди сигнальщика, — «Понял, понял»…
Лампочки потухли. Делавший семафор матрос пошел докладывать на мостик, после чего спустился в лодку. «Хабаровск» застопорил машины. Буксир повис… [133]
В этот момент «Пескарь» вдруг клюнул носом и ушел под воду. Командира и вахтенного начальника смыло за борт, рулевой бросил штурвал и полез на опускавшийся под ним перископ.
Потоки воды хлынули в открытый люк. Все вскочили. Сна как не бывало. Старая команда, однако, не растерялась и быстро захлопнула крышку.
Глубометр показывал 15 футов. Все буквально приросли к своему месту и молча смотрели на стрелку. Она дрогнула и пошла наверх. Послышался шум воды, стекавшей с палубы подводной лодки.
Открыли люк. Рулевой спустился с перископа. Ни командира, ни вахтенного начальника не было. На крики никто не отзывался. Немедленно передали на «Хабаровск» о случившемся. Там — полное недоумение. Спустили шлюпку. Так как других офицеров подводного плавания не было, то флагманский механик временно вступил в командование и начал осмотр подводной лодки.
Шаг за шагом выяснилось, что в главной цистерне, расположенной ближе к носу, набралось порядочно воды. Оказалось, что её вентиляционный клапан не был закрыт до места, а так как выходное отверстие трубы находилось очень низко над поверхностью, то во время хода вода понемногу захлестывала и стекала в главную цистерну емкостью десять тонн. Нос садился все ниже и ниже, что не укрылось от вахтенного начальника, своевременно докладывавшего об этом командиру.
В первый же раз, как его вызвали наверх, командиру надо было внимательно осмотреть все цистерны, и тогда картина стала бы ясна.
К несчастью, Вурм вступил в командование только осенью прошлого года и не успел приобрести достаточной практики, потому вместо выяснения причины погружения носовой части приказал наполнить кормовую дифферентную цистерну, что было только паллиативом и не меняло дела. После этого вода продолжала стекать в главную цистерну ещё в течение двух часов, и в конце концов её набралось около пяти тонн. Когда «Хабаровск» резко застопорил машины, находившаяся в главной цистерне вода бросилась по инерции в нос. «Пескарь» зарылся в воду, палуба его [134] приняла наклонное положение, а так как лодка ещё сохраняла ход, то, действуя как горизонтальные рули, увлекла её на пятнадцать футов ниже поверхности.
Так как команда не растерялась и люк в рубке был немедленно задраен, у «Пескаря» было ещё достаточно плавучести, и лодка всплыла сама собой.
Воду из главной цистерны откачали, её вентиляционный клапан закрыли до места, и дивизион благополучно пришел в Ревель. Через месяц труп вахтенного начальника всплыл вблизи Виндавы, тело же командира так и не было найдено…
Море безжалостно и никогда не прощает ошибок, особенно на подводных лодках, где всякое лыко в строку. [135]
Примечания:
В авторском оглавлении стоит под № 30. Под названием «Случай на «Пескаре» опубликован в парижском журнале «Часовой», № 94–94, 1933, с. 14–16, по тексту которого печатается.
Описанная В.А. Меркушовым авария подводной лодки «Пескарь» произошла 13 июля 1913 г. при следовании из Либавы в Ревель [490] близ маяка Бакгофен (ныне — Ужава). Интересно, что в феврале 1906 г. аварию на «Пескаре» предупредил В.А. Меркушов: проходя мимо лодки, ошвартованной у борта «Хабаровска», он заметил большой дифферент на корму. Оказалось, что через незакрытые по недосмотру клапаны в машинный трюм поступала вода, и только сообщение В.А. Меркушова предотвратило серьезные последствия. Начальник Учебного отряда подводного плавания контр-адмирал Щенснович специальным приказом поблагодарил мичмана Меркушова «за наблюдательность, благодаря которой «Пескарь» был спасен от потопления».
С. 130. Вурм Николай Васильевич (1876–1913). Окончил Морской корпус (1897) и Минный офицерский класс (1902). Участник похода в Китай 1900–1901 гг. и русско-японской войны (в Цусимском сражении находился на миноносце «Буйный», погибшем 15 мая 1905 г.). Офицер подводного плавания (1909). Командир подводной лодки «Пескарь» с 25 октября 1912 г.
С. 133. …вахтенного начальника смыло за борт… – Вахтенным начальником автор называет помощника командира, которым на «Пескаре» был инженер-механик старший лейтенант Григорий Николаевич Мезинов (1878–1913). Окончил Морское инженерное училище Императора Николая I (1904), участник русско-японской войны. Капитан корпуса инженера-механиков (1912), инженер-механик старший лейтенант по упразднении корпуса (1913).
С. 133. …команда не растерялась и быстро захлопнула крышку. – Затопление лодки предотвратил машинный унтер-офицер Леонтьев, который, не растерявшись и преодолев поток воды, сумел закрыть рубочный люк.
——— • ———
назад вверх дальше
Содержание
Книги, документы и статьи
