Переселяясь в Россию, уроженцы германских государств приносили с собой традиционные для своей родины формы общественной жизни, бывшие новым и необычным явлением для российской городской среды. В тех российских городах, где немецкое население было наиболее многочисленным, в XVIII-XIX веках существовало большое количество союзов, клубов, обществ и объединений, имевших различные задачи и ориентированных на разные социальные группы в составе немецкой диаспоры.
Общественная жизнь немцев во всем её многообразии может быть представлена на примере столичных городов — Санкт-Петербурга и Москвы, являвшихся на протяжении двух столетий основными центрами притяжения для тысяч немецких предпринимателей, ремесленников, представителей технической, творческой, научной интеллигенции, решивших связать свою судьбу с Россией. На начало XX века в Санкт-Петербурге проживали более 40 тыс. немцев, из которых около 30 тыс. являлись подданными Российской империи, а остальные сохраняли подданство своей первой родины; численность немецкого населения Москвы составляла более 20 тыс. человек (из них более 7 тыс. оставались подданными Германского рейха).
Наиболее значимым явлением общественной жизни городских немцев являлось создание эффективно действовавшей в течение двух столетий, независимой от государства системы социальной поддержки, представленной множеством благотворительных организаций.
Первые из таких объединений возникли под покровительством лютеранской церкви, к которой принадлежало подавляющее большинство московских и петербургских немцев. Их деятельность ограничивалась рамками конкретного церковного прихода и состояла в организации оказания помощи нуждавшимся членам общины со стороны более обеспеченных прихожан. Так, крупнейшая в Санкт-Петербурге лютеранская община церкви Св. Петра уже в 60-е годы XVIII века начала проводить сбор средств в пользу учеников приходской школы; её примеру последовали и другие приходы, организовав «школьные общества», поддержка которых давала возможность получать образование детям бедных прихожан. В 1843 году при церкви Св. Петра был официально зарегистрирован «Союз помощи беднякам»; при храмах Св. Анны и Св. Екатерины действовали по два общества попечения о бедных, одно из которых оказывало помощь мужчинам, другое — женщинам. В Москве в 1847 году было открыто «Попечительство о бедных евангелического исповедания», деятельность которого поддерживалась совместными усилиями прихожан трёх крупнейших евангелических церквей города — Св. Михаила, Св. Петра и Павла и реформатской.
Руководство приходскими благотворительными союзами осуществлялось выборными комитетами, членство в которых было связано с большим общественным престижем. Работа таких союзов способствовала сплочению и внутренней спаянности церковных общин и являлась показателем высокой степени взаимной социальной ответственности прихожан.
Во второй половине XIX века наметилась тенденция к возникновению благотворительных организаций, которые в своей деятельности не только выходили за рамки отдельного прихода, но и преследовали более широкие цели, нежели традиционные приходские общества.
Крупнейшей из организаций такого рода в Санкт-Петербурге являлась основанная в 1875 году по инициативе пастора реформатской церкви Г. Дальтона «Евангелическая городская миссия» (с 1891 г. — «Евангелическое общество религиозного и нравственного попечения»), работа которой строилась по образцу аналогичных объединений, существовавших в Германии. Обществом содержались около двадцати благотворительных заведений, среди которых были ночлежный дом для подмастерьев, три приюта для гувернанток, убежище для проституток, «Дом моряков», тринадцать воскресных школ. При этом свою задачу руководители организации видели как в оказании нуждающимся материальной поддержки, так и в заботе об их нравственности. Целая армия волонтеров — членов общества, подготовленных специально приглашавшимися из Германии опытными наставниками, — выполняла роль духовных пастырей, проповедуя среди находившихся в госпиталях, богадельнях, тюрьмах, среди солдат и матросов, обитателей городского «дна» в стремлении вернуть в лоно церкви всех, кто отдалился от неё, «впав в порок и нищету». В 1881 году подобная организация — «Евангелическое миссионерское общество» — появилась и в Москве.
Еще одну категорию создававшихся под эгидой церкви общественных объединений составляли молодежные союзы, привлекавшие в свои ряды молодых людей преимущественно из торговой и ремесленной среды и имевшие целью укрепление их в ценностях лютеранской веры. Одной из причин создания молодежных союзов было беспокойство церкви по поводу роста числа смешанных русско-немецких браков — ведь дети в таких семьях, согласно действовавшим законам, крестились по православному обряду, и, как правило, воспитывались в русской культурной традиции.
Менее активно велась работа по созданию таких объединений среди женской части немецкого населения, образ жизни которой в силу своей замкнутости и узости сферы социальных контактов давал мало оснований для подобной озабоченности. Тем не менее, во второй половине XIX века в Санкт-Петербурге и в Москве действовало несколько женских евангелических союзов, соединявших в себе благотворительную и духовную функции.
Среди благотворительных инициатив прихожан лютеранских храмов необходимо особенно выделить такие, которые были направлены не столько на решение внутренних проблем немецкой диаспоры, сколько на объединение её представителей вокруг проектов большой общественной значимости.
Так, например, в период русско-турецкой войны 1877–1878 годов в Санкт-Петербурге было основано благотворительное общество под названием «Евангелический полевой лазарет». Руководство обществом осуществлял совет, куда входили пасторы всех евангелических храмов города, а также многие известные деятели из числа петербургских немцев. На собранные обществом средства было построено одиннадцать фронтовых госпиталей в районе боевых действий на Дунае. Общество продолжало свою работу и после окончания войны, сосредоточившись на оказании помощи вдовам и сиротам погибших солдат и офицеров немецкого происхождения. Во время неурожая 1880 года оно занималось организацией продовольственного обеспечения немецкого населения Поволжья. В 1907 году, когда в этом регионе вновь свирепствовал голод, было принято решение предоставлять продовольствие всем нуждающимся, независимо от национальной и религиозной принадлежности.
Помимо благотворительных заведений, возникших под руководством церкви, существовало и большое количество светских учреждений такого рода, многие из которых были ориентированы на строго определенные группы в составе немецкой диаспоры.
В частности, в целом ряде городов возникли организации, ставившие своей целью поддержку немцев, которые, живя в России, оставались подданными германских государств. Крупнейшей из них являлось «Германское благотворительное общество», основанное в 1842 году в Санкт-Петербурге. Формы поддержки неимущих сограждан со стороны общества включали в себя периодические выплаты денег нуждавшимся, оплату въездных документов приезжавшим в Россию и помощь желавшим вернуться на родину, предоставление дешевого жилья, посредничество при устройстве на работу. Значительные средства расходовались на содержание собственных приютов для бедных и воспитательных домов. Заслугой правления общества было привлечение к его деятельности широкого круга благотворителей различной социальной и национальной принадлежности, включавшего, в том числе, первых лиц России и Германии, виднейших представителей немецких и русских предпринимательских кругов.
Помимо потребности в решении социальных и материальных проблем, важнейшим мотивом, побуждавшим живших в России немцев к объединению в сообщества различного рода, являлось стремление сохранить культурные традиции, родной язык, национальное своеобразие в условиях инонационального окружения.
При этом в отличие от благотворительных организаций, объединявших в своей деятельности представителей всех слоев немецкой диаспоры, в основе создания большинства клубов, культурно-просветительских обществ и творческих союзов лежал принцип сословности.
Немецкое дворянство обеих столиц отдавало предпочтение традиционным сообществам российской элиты, таким, как Английский клуб или Благородное собрание; верхушка немецкой буржуазии была представлена среди членов Купеческого клуба.
Большая часть открывавшихся в Санкт-Петербурге и Москве немецких клубов — таких, как «Санкт-Петербургское немецкое общество 1772 года», «Санкт-Петербургское немецкое общество 1801 года», «Московский немецкий клуб» и другие — ориентировалась на средние слои немецкого населения столиц, предлагая своим членам различные формы проведения досуга (бильярд, кегельбан, шахматы и шашки, карточные игры и т.д.) в кругу соотечественников.
Впрочем, со временем многие из них открыли свои двери для всех желающих и стали интернациональными. На начало 1870-х годов среди двух тысяч членов «Московского немецкого клуба», превратившегося к этому времени в крупнейшее общественное собрание старой столицы, немцев было менее половины. В программе клуба все большее место занимают культурные мероприятия, проводившиеся на русском языке — вечера поэзии, концерты, спектакли, среди которых были, в частности, первые театральные постановки К.С. Станиславского. Аналогичная ситуация была характерна для «Санкт-Петербургского немецкого общества 1801 года», среди членов которого в 1880-е годы немцы составляли лишь третью по численности национальную группу.
Той же политики открытости придерживалось и основанное в 1789 году столичными ремесленниками «Немецкое мещанское танцевальное общество»: приглашая в свои ряды представителей ремесленных специальностей разных национальностей, оно публиковало внутреннюю информацию одновременно на немецком и русском языках, подписывалось не только на немецкие, но и на русские и французские периодические издания и т.д.
Более однородными в этническом отношении были многочисленные певческие и музыкальные общества, хотя и в их составе встречались участники, а ещё чаще — участницы не немецкого происхождения. В Санкт-Петербурге помимо приходских певческих обществ действовали, например, «Певческая академия», мужской певческий союз «Арион», «Общество камерной музыки», «Общество музыкальных педагогов», в Москве — «Общество смешанного хорового пения», «Мужское певческое общество» и другие. Широкую известность за пределами немецкой диаспоры получили любительские хоровые коллективы под названием «Лидертафель» (в дословном переводе — «Песенный стол»), образованные в продолжение существовавших в Германии традиций в целом ряде российских городов в том числе в Санкт-Петербурге (в 1841 г.) и в Москве (в 1861 г.).
На примере московского общества «Лидертафель» можно проследить, как подобные объединения, зародившиеся на почве общего увлечения одним из виде искусства, выполняли консолидирующую роль, способствуя установлению и поддержанию неформальных контактов между представителями различных социальных и профессиональных групп внутри городской немецкой диаспоры, а также между немцами, жившими в разных городах России и за её границами. Не менее важным является и то, что в течение более чем полувека «Лидертафель» не только помогал московским немцам сохранять связь с национальной культурой, но и знакомил с её лучшими образцами широкие круги русских любителей музыки. В состав общества входили владельцы промышленных и торговых заведений, а также представители интеллигенции и свободных профессий — инженеры, техники, архитекторы, врачи, учителя, адвокаты, служащие банков, страховых контор и бирж. На начало XX века две трети из почти пятисот его участников были российскими подданными, одна треть — германскими.
Руководили коллективом профессиональные музыканты, среди которых были, например, преподаватель московской консерватории А. Доор, капельмейстер Большого театра И. Шрамек, дирижер студенческого хора Московского университета В. Мальм, органисты лютеранских и реформатского храмов И. Барц, М. Петерс, Г. Мюллер. В число почетных членов общества входили известные музыкальные деятели России, Германии, Австрии и Швейцарии — А. Барцал, А. Чижов, М. Брух, Э. Кремзер, Ф. Хегар, а также руководители певческих коллективов из Москвы, Петербурга, Ревеля, Риги. Московский «Лидертафель» поддерживал дружеские связи с немецкими музыкальными обществами из разных городов России, Прибалтики, Финляндии, Польши, Австрии, Швейцарии, Франции, США.
Открытые концерты «Лидертафеля», проводившиеся дважды в сезон в Малом зале Благородного собрания либо в Большом зале Московской консерватории, на которых звучали произведения Ф. Шуберта, Р. Шумана, Ф. Мендельсона-Бартольди, А. Кречмара, К. Вебера и других немецких композиторов, а также сочинения самих участников хора, пользовались огромным успехом у московской публики и получали восторженные отзывы в городской прессе. Свидетельством высочайшего профессионального уровня этого хорового коллектива являлось участие в его выступлениях выдающихся музыкантов — А.С. Аренского, Ф.К. и А.Ф. Гедике, К.Н. Игумнова, А.Б. Гольденвейзера, В.И. Сафонова и других.
Ежегодно «Лидертафель» давал и благотворительные концерты, средства от которых шли не только в пользу организаций, оказывавших поддержку членам немецкой диаспоры, но и на помощь голодающим крестьянам, раненным в годы русско-японской войны солдатам, заключенным тюрем и другим нуждающимся без различия их национальности и вероисповедания. Таким образом, деятельность «Лидертафеля» вышла далеко за первоначальные рамки любительского творчества в дружеском кругу и стала заметным явлением в музыкальной и общественной жизни Москвы.
Во второй половине XIX века у московских и петербургских немцев появляется все больше объединений универсального характера, соединявших в своей деятельности оказание социальной поддержки и предоставление возможностей для интеллектуального и физического развития, культурного досуга.
Широкой известностью в Санкт-Петербурге пользовалось, к примеру, общество «Пальма», возникшее в 1863 году как клуб подмастерьев немецких ремесленных мастерских и превратившееся со временем в насчитывающую более 700 членов, обладавшую разветвленной структурой организацию, включавшую в себя физкультурную, стрелковую и шахматную секции, несколько певческих кружков, любительский театр, школу рисования, общеобразовательную воскресную школу. При обществе работали ссудная и сберегательная кассы, его членам оказывались услуги по страхованию, помощь в трудоустройстве.
Общество «Пальма» позиционировало себя как союз российских граждан немецкого происхождения, всемерно подчеркивая отсутствие в своей деятельности прогерманских либо националистических черт. Руководство союза стремилось облегчить интеграцию членов немецкой диаспоры в российское общество, предоставляя им возможности для изучения русского языка. В то же время оно выступало против ассимиляции, «обрусения» петербургских немцев и в связи с этим — против смешанных браков. Вызывавшие большое стечение публики мероприятия общества — концерты, праздники, спектакли — становились своего рода «ярмаркой невест», способствуя, таким образом, заключению браков между молодыми людьми из немецкоязычной среды.
Появление в 1870-х годах на европейской карте единого германского государства способствовало подъему национального чувства, росту патриотизма среди немцев, живших вне границ Германии. На этой патриотической волне, в стремлении подчеркнуть свою принадлежность к немецкой нации, в разных городах России формируются общества, специально ориентированные на объединение в своих рядах немцев, сохранявших германское подданство. Так, в 1879 году в Москве образовался «Союз подданных Германской империи для помощи нуждающимся соотечественникам», состоявший под патронажем кайзера Германии и его супруги; в 1886 году «Союз подданных Германской империи» был организован и в Санкт-Петербурге.
Хотя формально целью этих обществ являлось оказание материальной помощи находившимся в России «имперским немцам», более существенную задачу их руководство видело в поддержании сплоченности и внутреннего единства оторванных от родины подданных Рейха, в формировании у них чувства сопричастности к политической жизни Германии. Сохранились, к примеру, свидетельства современников о дискуссиях, посвященных деятельности канцлера Бисмарка, и праздновании дней рождения кайзера, проводившихся петербургским союзом, а также о выступлениях немецких дипломатов на тему «германского влияния» на заседаниях московского союза, обыкновенно заканчивавшихся исполнением национального гимна, и т.д. Вместе с тем, несмотря на усилия руководства, численность этих обществ была невелика: так, в петербургский союз входило лишь около одной десятой части проживавших в городе подданных Германской империи.
Более широкий отклик вызвал призыв немецких общественных и религиозных деятелей к объединению всех выходцев из Германии на основе общих культурных и нравственных ценностей.
В Москве шагом на пути к реализации этой идеи стало создание в 1907 году «Московского немецкого союза», видевшего свою задачу в том, чтобы «сохранять немецкое самосознание», «беречь, защищать и умножать немецкую культуру».
В Санкт-Петербурге в 1906 году было создано «Германское образовательное и благотворительное общество», целью которого являлось удовлетворение культурных, образовательных и социальных потребностей немецкого населения, в том числе поддержка существующих и открытие новых благотворительных заведений, школ и библиотек, содействие деятелям науки и культуры, а также основание «Немецкого дома» — центра сотрудничества всех немецких общественных организаций города.
Этим союзам удалось стать самыми многочисленными среди немецких объединений Москвы и Санкт-Петербурга. Каждый из них насчитывал в своих рядах более двух тысяч членов, большую часть которых составляли лица свободных профессий и представители промышленных и предпринимательских кругов. Особенно обширным было поле деятельности петербургского союза, содержавшего на свои средства две начальные школы, детский сад, библиотеку, а также координировавшего работу множества секций спортивной, творческой, научной, литературной, социальной направленности. Вместе с тем, по прошествии нескольких лет после основания руководство общества вынуждено было признать, что главная цель — мобилизация под его знаменем всех групп немецкого населения столицы — не была достигнута.
Ухудшение отношений между Россией и Германией, начавшееся в последние десятилетия XIX века, поставило общественные организации «имперских немцев» в сложное положение. Созданные для объединения подданных Германского рейха, они в то же время должны были всячески демонстрировать свою лояльность по отношению к российскому престолу. В своих речах и выступлениях в прессе их лидеры всемерно подчеркивали, что, считая своей родиной Германию, немцы питают глубокую благодарность к России, гостеприимно встретившей их и предоставившей широкие возможности для разносторонней деятельности.
Тем не менее, по мере нарастания российско-германских противоречий власти России все с большим предубеждением относились к немецким обществам. Так, в 1912 году по указанию Министерства внутренних дел с целью контроля были составлены списки членов всех немецких объединений Санкт-Петербурга, в том числе существовавших при лютеранских храмах.
Начало Первой мировой войны положило конец не только деятельности немецких общественных организаций, подлежавших закрытию согласно указу от 21/22 октября 1914 года, но и самому существованию многотысячной немецкой диаспоры российских столиц, игравшей на протяжении столетий заметную роль в экономической, социальной и культурной жизни Москвы и Санкт-Петербурга.
Е.В. Бахмутская
——— • ———
назад вверх дальше
Оглавление
Российские немцы — истоки
