В 3 часа 20 минут 5 октября получил от него радиограмму: «Подход к Моону из-за заграждения считаю невозможным. С рассветом ожидаю неприятельские суда Шильдау. Видел Куйвасте взрыв и ракеты».
Ночью на кораблях нервничанье, и «Грозящий» (может быть, ему не было известно, что заботы о канонерских лодках были поручены капитану 1-го ранга Шевелеву) в 4 часа 45 минут запросил меня по радио: «Ввиду ожидания неприятельской эскадры у Шильдау надлежит ли лодкам остаться до рассвета у Куморского буя?». Так как все огни были потушены, южный вход для ночного плавания чрезвычайно затруднен и вечером немецких кораблей на Куйвастском рейде не было, с уверенностью ответил ему, что появление неприятельской эскадры у Шильдау маловероятно.
В 5 часов получил радиограмму на мое имя от начальника службы связи обычным шифром: «Намерения противника препятствовать вам выйти на север». Эта телеграмма скоро стала известна личному составу, что, конечно, также не внесло успокоения в умы нервно настроенной команды.
В 5 часов 45 минут «Грозящий» по радио просил моего разрешения с рассветом идти в Рогекюль окончить ремонт.
Рано утром я получил телефонограмму переданную в 21 часов 45 минут 4 октября с «Кречета» в Рогекюль: «Намобору (копии посланы наминдиву и начальнику базы Рогекюль)». Приказываю начать эвакуацию Моонзунда, имея ввиду: 1) Боевые суда сообразно с обстановкою направлять на северный берег. 2) Плавучие средства, ненужные для эвакуации, теперь же вывести. 3) Уничтожить все ограждение канала и Моонзунда и приготовить к затоплению в нем в нескольких местах плавучие средства, которые невозможно увести. 4) Приступить к вывозу из Рогекюля всего более ценного. 5) Подготовить в Рогекюле все к уничтожению, особенно мол. Развозов».
В 6 часов пришла радиограмма командующего флотом: «Вывод больших кораблей из Моонзунда предоставляю вашему усмотрению».
С рассветом выяснилось, что на заграждении, поставленном «Буреей», взорвался и затонул германский миноносец «S 64», мачты и большая часть его корпуса были видны над водой. Командир «Разящего» утверждает, что подорвался ещё один корабль, так как он наблюдал два взрыва и между обоими взрывами был большой промежуток времени.
Рано утром я пригласил начальника 1-го отряда дивизии траления капитана 2-го ранга Четверухина, которому я поручил непосредственно съемку людей с Моона на его мелкосидящих тральщиках, позволявших принять большое число людей, и предложил ему по приходе доложить о моем приказании старшему у Моона капитану 1-го ранга Шевелеву и условиться с ним относительно поддержки. К 16 часам тральщикам надлежало быть опять у Куйваста. В распоряжении капитана 2-го ранга Четверухина должны были поступить 2-й дивизион сторожевых судов, а также заградители «Бурея» и «Припять». Из последних «Бурея» в 8 часов уже подошла к Моону, но, к сожалению, почему-то не была использована для съемки людей с острова.
В 10 часов 45 минут начальник 13-го дивизиона эскадренных миноносцев послал «Войсковой» каналом на S произвести разведку. В 11 часов 30 минут «Войсковой» радиограммой сообщил, что в Куйвасте неприятеля не обнаружил.
В 13 часов я запросил по радио начальника 13-го дивизиона, принимаются ли люди с Моона. Он ответил, что принято около 60 человек.
По приходе к Моону капитан 2-го ранга Четверухин на «Грузе» с тральщиками «Минреп», «Ударник» и «Капсюль» подошел к берегу и со свойственной ему энергией наладил посадку войск с пристани на шлюпках на тральщики. К тральщикам присоединилась «Припять» и для охраны даны были миноносцы 9-го дивизиона, «Генерал Кондратенко» и «Пограничник». Установлены были условные сигналы и радио для связи берега и тральщиков с охраняющими миноносцами.
Миноносцы 13-го дивизиона «Изяслав» и «Автроил» были повреждены и с моего разрешения утром были отправлены в Гельсингфорс. В дивизионе остался один «Гавриил», так как канонерские лодки в Моонзунде играли весьма важную роль и, по моему мнению, требовали объединения, я предложил начальнику дивизиона вступить во временное командование отрядом лодок. Капитан 1-го ранга Шевелев в 14 часов 35 минут поднял свой брейд-вымпел на «Хивинце», которым из-за отсутствия командира и старшего офицера временно командовал штурманский офицер по второму году лейтенант Афонасьев.
Для поддержки операции капитана 2-го ранга Четверухина капитан 1-го ранга Шевелев с канонерскими лодками перешел на Моонский створ, поставив транспорты у Куморского буя на случай передачи на них снятой команды.
Благодаря счастливой случайности у пристани держался ударный батальон капитана 2-го ранга Шишко. Четверухин принялся снимать с берега людей.
В 15 часов 30 минут находившийся у затопленных транспортов «Забайкалец» известил по радио о появлении неприятеля на Куйвастском рейде. Около 16 часов 45 минут на Шильдауском створе два неприятельских миноносца открыли огонь по нашим тральщикам и миноносцам. У Патерностера виднелись рангоуты трёх больших кораблей, а на Кассарском плесе замечены два немецких миноносца типа «Новик». Канонерки снялись с якоря, и «Хивинец», подойдя на дистанцию около 75 кабельтовых, открыл огонь по миноносцам у Шильдау. После первых же накрытий «Хивинца» неприятельские миноносцы, закрывшись дымовой завесой, отошли. С бывших в стороне эскадренных миноносцев «Генерал Кондратенко» и «Пограничник» был виден пожар на головном миноносце. Во время перестрелки тральщики отошли, успев снять с Моона 20 офицеров и около 400 воинских чинов ударного батальона. Сам капитан 2-го ранга Шишко отказался сесть на шлюпку, заявив, что он оставит остров последним из батальона. По слухам, в продолжавшемся бою он был тяжело ранен и попал в плен.
Из опроса снятых с острова Моон выяснилось, что в этот день 5 октября генерал Мартынов с большинством войск сдался в плен и против немцев держались только роты ударного батальона.
Во исполнение распоряжения командующего флотом, полученного по телефону, и его радиограммы я предполагал вывод больших судов из Моонзунда произвести в 16 часов, чтобы они могли засветло пройти за тральщиками до Штапельботенского буя. Конвоировать корабли должны были миноносцы типа «Новик», которые были вызваны к Харилайду к 15 часам, равно как и «Адмирал Макаров» и «Диана».
По приходе крейсеров к Харилайду я пригласил к себе начальника минной дивизии и командиров судов 1-го ранга для отдачи распоряжений по походу и для обмена мнений о происходившем. Поход должен был совершиться под общим начальством контр-адмирала Старка, отряд же больших судов я поручил старшему командиру капитану 1-го ранга Тимиреву. Для встречи кораблей ночью у банки Аякс были отправлены в Лапвик эскадренные миноносцы «Новик» и «Капитан Изыльметьев».
Все командиры стояли за немедленный вывод больших судов из Моонзунда. мотивируя своё мнение возможным использованием их на центральной позиции и вероятностью их гибели при появлении немцев в Финском заливе. Контр-адмирал Старк, который до моего приглашения имел уже совещание с некоторыми начальниками дивизионов и командирами «новиков», заявил, что хотя эвакуация является желательной, но нельзя из-за этого связывать действий флота, задача которого в Моонзунде была окончена и требовалось вывести все поврежденные корабли и большое количество транспортов. Кроме того, для боя на центральной позиции понадобится значительное число миноносцев, особенно типа «Новик», а они почти все находятся в Моонзунде.
Наш разговор не имел большого практического значения, так как мне были даны уже определенные директивы командующим флотом, а о неприятеле и о предположениях нашего штаба, будучи только в радиотелеграфной связи с ним, я почти не имел сведений. С тем, что флот уже не может играть никакой роли в Моонзунде. я согласиться не мог, равно как с необходимостью особенно спешного вывода судов в ущерб порядку на походе и при эвакуации Моонзунда, тем более, что в 13 часов 25 минут командующий флотом, не знаю по какому поводу, может быть для поддержания духа личного состава М.С.Р.З., дал радио: «В случае нужды поддержу всеми силами, до 1-й бригады линейных кораблей включительно». Такхонская батарея, по имевшимся сведениям, была исправна и прислуга вся оставалась на местах.
Оставление хотя бы части сил Рижского залива, именно: канонерских лодок, угольных миноносцев и мелкосидящих сторожевых судов в Моонзунде при некотором количестве транспортов для обслуживания их из-за отсутствия Рогекюльской базы я считал представляющим мало риска: с юга мы были достаточно обезопасены минными заграждениями и я предполагал их усилить. Самые нужные лоцмейстерские ограждения могли быть уничтожены; с севера мы имели два выхода и для затруднения маневрирования у них неприятельских судов легко было поставить минные банки. Если бы некоторым из оставленных судов и не суждено было вернуться из Моонзунда, это не представило бы большой потери для флота. К тому же трудно думать, чтобы германцы для отрезания нескольких канонерок и старых миноносцев стали бы рисковать большими силами, а появление в Финском заливе слабого противника, по моему мнению, было бы для нас только желательно. Мы имели бы наблюдение за противником, сколько возможно задерживали бы его продвижение на N [Nord–север] от Куйваста и с Кассарского плеса, так как из-за глубины ему пришлось бы действовать также только малыми судами, и даже в некоторых случаях оказать поддержку нашим войскам. Главное, исподволь, не торопясь, мы могли при отступлении на долгое время закупорить Моонзунд.
Вообще же я считал, что потеря нами северной части Моонзунда должна была сильно повлиять на оборону Финского залива и наша передовая позиция теряла всякое своё значение. Уход всего флота из Моонзунда, конечно, должен был повлиять и на моральное состояние здешних войск. Оставаться там еще, по моему мнению, можно было даже большим судам, конечно, при условии активной поддержки флота.
Так как тральщики с капитаном 2-го ранга Четверухиным задержались у Моона до темноты, а ночной выход за тралами не сплававшихся между собой кораблей я считал невозможным, вывод судов из Моонзунда мной был отложен до следующего дня.
Поэтому, отправив с посланными в Рогекюль начальником минной дивизии чинами его штаба лейтенантами Алексеевым и Станкевичем донесение по телефону или юзу о бое 4 октября и о событиях за последние дни, я приказал им передать: «Комфлот. Сегодня решил вечером «Гражданина», крейсеры и новики отправить в Лапвик; самому же остаться с канонерками и угольными миноносцами продолжать эвакуацию Моонзунда. Но запоздавшие из-за эвакуации Моона тральщики пришли в темноте и все пришлось отложить до завтра. С юга более или менее обезопасил себя. Завтра начну уничтожать Рогекюль № 342. Бахирев.» Поздно ночью получил от него ответ по телефону, что завтра нужно ожидать появления неприятеля в северной части Моонзунда для отрезания сил Рижского залива, а в 22 часа 30 минут — радиограмму: «М.С.Р.З. получают новые задачи охранять вход в Финский залив, базируясь на шхеры. Распорядившись переправою судов, по усмотрению, направить ныне же начальника минной дивизии, штаб дивизии и исправные миноносцы в Лапвик. № 1700. Комфлот.»
Вечером «Забайкалец» и «Войсковой» под огнем вошедшего на Куйвасткий рейд неприятеля поставили мины в южной части глубоководного канала в том его месте где из-за глубины корабли неприятеля не могли пройти рядом с ним. Первая мина была поставлена против транспорта «Покой». «Сильный» в 18 часов 30 минут поставил мины на Моонском створе, снял веху у банки Унтернеман и уничтожил Куморский буй.
По собственной инициативе капитан 2-го ранга Рогге затопил в канале у Кумора оставленный бежавшей командой известный своею дряхлостью транспорт «Артельщик» и поврежденный неприятелем пароход «Циммерман».
В 19 часов 40 минут я запросил по радио полковника Веселаго о положении на Даго. Вероятно, в ответ на эту телеграмму командующий флотом в 22 часа 30 минут сообщил мне, что пост Дагерорт и батареи исправны.
По возвращении капитана 2-го ранга Четверухина к Харилайду выяснилось, что 2-й дивизион сторожевых судов не исполнил моего приказания и не пришел к Моону для съемки людей с острова. Как оказалось потом, начальник дивизиона старший лейтенант Беклемишев без моего разрешения ушел из Моонзунда. На походе принявшее волну сторожевое судно «Барсук» (командир лейтенант Тимофеевский) было оставлено людьми и, как доложили мне в Лапвике, носилось по Финскому заливу. Посланные на розыски сторожевые суда не нашли его. Ещё в Моонзунде мне сообщили, насколько верно, не знаю, что они были отправлены по распоряжению штаба командующего флотом. Я позже через начальника дивизии запрашивал старшего лейтенанта Беклемишева о причине его преждевременного ухода из Моонзунда, но ответа не получил.
В 20 часов 55 минут получил с «Зеи» совершенно неожиданную для меня радиограмму: «По приказанию командующего флотом вышел в Ревель. Из-за темноты стал на якорь Гапсаль. В Нукке-Вормском фарватере левая машина сломалась. Жду распоряжения.» Как выяснилось потом, много распоряжений отдавалось капитану 2-го ранга Рогге штабом командующего флотом без предупреждения меня.
Ввиду большой надобности в мелких судах, особенно сторожевых, не имевших радиотелеграфной вахты, для отдачи им распоряжения быть около флагманского корабля мной был отправлен «Разящий», но в 21 час он стал на мель.
За день был отправлен из Рогекюля в Ревель и Лапвик целый ряд судов: транспорты «Ока», «Печора», «Сухона», «Самоед», «Буки», «Выборг» и другие, блокшив «Лава» и без моего ведома дозорные катера и ряд буксиров. «Выборгу» капитан 2-го ранга Рогге приказал вести плавучий кран, но как потом оказалось, кран был брошен в Нукке-Вормсе.
Вечером получил извещение из Рогекля, что базы собственно уже не существует — мастеровые на работу не приходят, команда и милиция разбежались — и что Даго, по-видимому, эвакуируется, так как часть войск с острова уже в Рогекюле.
На ночь у Куморских банок были оставлены канонерские лодки с частью миноносцев и в глубоководном канале — два миноносца.
Примечание: O [Ost — восток], W [West — запад], S [Sud — юг], N [Nord — север].
——— • ———
назад вверх дальше
Книги, документы и статьи
Оглавление
