30 сентября в 2 часа стоявшие в Аренсбурге «Храбрый» и «Хивинец» вышли в Куйваст, куда прибыли в 8 часов. На «Храбром» прибыл начальник Моонзундской укрепленной позиции, которому я передал приказание командующего флотом оставаться на Мооне.
Переговорив с начальником позиции, я юзограммой просил командующего флотом о срочной присылке назначенных на Моон и Эзель частей и доложил ему о прибытии в Куйваст контр-адмирала Свешникова и о задержке в Ревеле воинского поезда и одновременно просил коменданта крепости Петра Великого ускорить присылку на Моон батальона смерти.
Вечером после переговоров по юзу с командующим флотом контр-адмирал Свешников с его разрешения отбыл в Гапсаль.
В 16 часов получена копия юзограммы штаба командующего флотом на имя начальника Моонзундской позиции, что в начальствование здешними сухопутными войсками вступил генерал-майор Генрихсон. В этой телеграмме уже были приказания нового командующего войсками гарнизону Эзеля. Вслед за ней пришла юзограмма командующего флотом с передачей полученной от главкосева директивы — приказания, что общее руководство всеми войсками, действующими против немецкого десанта, поручено вновь назначенному насухвойску генералу Генрихсону, который должен немедленно переехать на место действий. Генералом Черемисовым указано на пассивность действий 107-й дивизии, направленных к благополучному выводу с острова частей и на нежелание опрокинуть противника, пока он не успел ещё высадиться в крупных силах, приказано удерживать полуостров Сворбе во что бы то ни стало, для чего генералу Генрихсону поставлена задача самыми решительными действиями очистить Эзель от противника; на море должны быть развиты самые энергичные действия. Обе телеграммы мной были показаны контр-адмиралу Свешникову и содержание их передано начальнику минной дивизии и командирам кораблей.
После этого и без того скудные известия, получаемые мной о посылке войск на помощь Эзелю и передвижении наших частей, можно сказать, совершенно прекратились, и мне для оказания помощи армии кроме приказаний командующего флотом приходилось руководствоваться случайными сведениями. Власть на месте была разделена, и общим руководителем являлся командующий флотом, для удобства сообщения с Моонзундом перешедший из Гельсингфорса в Ревель.
С рассветом 30 сентября на разведку на Домеснесскую позицию были отправлены «Автроил» и «Лейтенант Ильин», которые неприятеля не обнаружили и вернулись в Куйваст.
С рассветом же ушел с рейда на Кассарский плес для выполнения выработанного накануне вечером плана начальник минной дивизии с эскадренными миноносцами «Новик», «Изяслав», «Самсон» и «Победитель» и миноносцем «Разящий». («Константин» вследствие неисправности задержался на 1 час на рейде). У Раугенского буя к ним присоединились «Забияка» и «Гром». Для поддержки миноносцев я приказал «Гражданину» перейти к Шильдау и стать там так, чтобы в то же время он мог обстреливать и малый Зунд. После в распоряжение контр-адмирала Старка на плес отправил «Хивинца» с его дальнобойной артиллерией. «Храбрый» для пополнения израсходованного запаса угля остался на рейде Куйваст.
На Кассарском плесе неприятель обнаружен не был, лишь у западного входа в Соэлозунд держались несколько тральщиков или сторожевых судов, которых наши миноносцы начали обстреливать. По миноносцам открыл огонь стоявший для прикрытия мелких судов крейсер типа «Грауденц». После безрезультатной стрельбы с обеих сторон, отряд в 10 часов стал на якорь вне обстрела крейсера на меридиан мыса Павастерорт.
Вследствие изменения к худшему бывшей до того ясной погоды к Соэлозунду для наблюдения были посланы «Изяслав» и «Самсон», которые снова вступили в перестрелку, затем после нескольких накрытий их залпами, принуждены были отойти на O [Ost–восток] и оставаться в дозоре вне досягаемости стрельбы неприятеля. Когда около полудня пришел «Хивинец», начальник дивизии отправил его на поддержку дозорной паре. После продолжительной, но безрезультатной перестрелки «Хивинец» присоединился к отряду.
С утра мной приказано было вести из Рогекюля на Кассарский плес приготовленный к затоплению пароход «Латвия», но на беду, он сел на мель у канала, так что затопление парохода на этот день отпало.
К 17 часам на Кассарский плес в распоряжение начальника дивизии пришел заградитель «Принять», которому контр-адмирал Старк дал инструкцию для постановки мин в восточном входе в Соэлозунд. Конвоировать его должен был «Разящий». Испортившаяся погода с дождем благоприятствовала операции. «Хивинец» и миноносцы в это же время были отправлены начальником минной дивизии на якорную стоянку к Раугенскому бую. Сам он с «Новиком» и «Самсоном» перед наступлением темноты перешел к Кассарскому бую до возвращения «Припяти» (не принял в расчёт морального состояния команд в это время). Ждать пришлось не долго, так как команда «Припяти» изменнически, почти не подвергаясь риску, отказалась выполнить операцию постановки минного заграждения. Ни просьбы командира, ни указания его на чрезвычайную важность операции и на редко сложившиеся благоприятно обстоятельства, ни уговаривания двух-трёх сохранивших честь старых матросов, — ничто не могло побудить людей исполнить свой воинский долг, и «Припять» с позором присоединилась к отряду. Предлоги отказа — затруднительность готовить мины при дожде, постановка заграждения вблизи неприятеля (забыли про узкий и извилистый фарватер в Соэлозунде) и отход наших миноносцев на О. Значение неисполнения «Припятью» поручения громадно: нам до крайности нужны были миноносцы в Рижском заливе, между тем их вместе с канонерскими лодками и частью мелких судов приходилось держать на Кассарском плесе.
Начальник 5-го дивизиона эскадренных миноносцев капитан 1-го ранга Зеленой самовольно, без предупреждения, несмотря на мое приказание оставаться до последней возможности в Аренсбургском дозоре и поддерживать своей артиллерией сухопутные части, снял пост службы связи в Аренсбурге и около 19 часов со «Всадником» и «Забайкальцем» пришел в Куйваст.
В донесении своем (рапорт начальнику службы связи Балтийского моря от 17 октября — приложение 5) старший лейтенант Престин на предложенные мной вопросы ответил, что пост, по настоянию капитана 1-го ранга Зеленого 3-го был оставлен, когда городу опасность не угрожала, к тому же он мог ещё перебраться на Ромасар; оставаясь там, даже в случае появления немцев в Аренсбурге. Он имел возможность посылать разведчиков в город и о всех наблюдениях доносить с помощью радио миноносца. Продвинуться немецким разведчикам к посту Ромасар могла бы мешать артиллерия миноносцев. Начальник 5-го дивизиона принял на миноносцы много солдат, отставших от своих частей (просто-напросто дезертиров), и как на главную причину своего ухода указывал мне на то, что ему нечем было их кормить.
Уход дозора имел важное значение: 1) прекратилось получение сведений о движении наших и неприятельских войск; 2) посылка новых миноносцев, которые не могли принять сдачи от своего предшественника, затруднялась тем, что им приходилось подходить ощупью, как бы в чужой порт и 3) уход миноносцев не мог не повлиять на дух оставшихся войск и особенно морских команд на полуострове Сворбе.
Приказал капитану 2-го ранга Нелидову и командиру «Могучего» вскрыть оперативный пакет о постановке минного заграждения в глубине Перновского залива.
Около полуночи за подписью «батарея Церель» на имя начальника минной дивизии получена юзограмма с требованием немедленно выслать несколько миноносцев и транспортов, так как несмотря на решение команды стоять до последнего снаряда и приведения пушек в негодность, им придется спасаться при нашей помощи. Видя, что состояние духа Церельских команд не особенно бодрое, юзограммой я с контр-адмиралом Старком приветствовали доблестное решение батарей честно исполнить свой долг и держаться до крайности, обещали при ухудшении обстановки выслать миноносцы, известили о приказании командующего флотом отправить войска на Эзель и просили сообщить обо всем этом командам батарей Сворбе. Для скорости кратко сообщили об этом по радио. На следующий день, если ничто не помешает, решили пройти на «Баяне» к Сворбе.
Днем обычное траление немцев в Ирбенском проливе, которому некем было помешать.
На пристани Куйваст значительное скопление перебравшихся с Эзеля солдат, требовавших под разными предлогами отправки их на материк. Судам у пристани запретил кого-либо брать. По моему требованию находившийся на «Либаве» контр-адмирал Свешников послал на берег состоявших при нем офицера и члена комитета позиции, которые отправили на пароме необходимые грузы на материк, очистили пристань и из людей, по их словам, образовали отряды в помощь малочисленному гарнизону Моона.
Несмотря на близость неприятеля, важность момента и приказание командующего флотом прекратить лишние разговоры по воздуху, многие не могли удержаться от приветственной и политической болтливости, и у меня случайно сохранилась копия радиотелеграммы, подписанной «защитником передовой позиции» «Андреем Первозванным» на имя комитетов «Либавы», «Гражданина» и «Победителя» с просьбой сообщить о происходивших событиях и заявлением, что он душою с ними.
Ночью было видно зарево пожара по направлению на Аренсбург. Моонская 254-мм батарея несколько раз открывала огонь по пытавшимся перебраться на Моон через дамбу небольшим немецким отрядам, по-видимому, разведчиков.
Ночью же получил юзограмму командующего флотом, что он придет в Моонзунд для свидания со мной.
Примечание: O [Ost — восток], W [West — запад], S [Sud — юг], N [Nord — север].
——— • ———
назад вверх дальше
Книги, документы и статьи
Оглавление
