Статус офицера в русском обществе XVIII–XX вв.
Так или иначе положение офицерства в обществе неразрывно связано с положением в нем дворянства, неотъемлемой частью которого оно являлось, и изменения, происходившие в статусе и материальном положении высшего сословия в целом, не могли не отражаться и на положении офицерского корпуса. Между тем среди дворянства к середине XIX в. процент лиц, обладавших имениями или какой-либо иной недвижимостью, сократился очень сильно и составлял гораздо менее половины. Для лиц же, не имевших собственности, служба становилась единственным источником существования. При этом следует иметь в виду, что и благосостояние большинства неслужащих дворян-помещиков не отличалось существенно от среднекрестьянского, поскольку производимая «прибавочная стоимость» позволяла в то время десятерым содержать на том же уровне еще только одного неработающего, а уже по 8-й ревизии (1834 г.) менее 20 душ крестьян имели 45,9% дворян-помещиков (а еще 14% были вообще беспоместными){61}. К 1850 г. из 253 068 потомственных дворян в России 148 685 вообще не имели крепостных, а еще 23 984 имели их менее 10 душ (при этом 109 444 дворян лично сами занимались хлебопашеством){62}.
Понятно, что дворяне, не имевшие никакой собственности или имевшие такое небольшое имение, которое позволяло обеспечивать уровень жизни практически не выше крестьянского, вынуждены были служить в любом случае. С другой стороны, офицеры — выходцы из других сословий, ставшие дворянами по офицерскому чину, тоже, естественно, не имели никакой собственности, и в результате к этому времени офицерский корпус стал превращаться в социальную группу, подавляющее большинство которой жили только на жалованье. Поскольку же число лиц, получивших дворянство по чинам и орденам (только за 1825-1845 гг. таким образом получило дворянство около 20 тыс. человек){63}, было весьма значительным, то сказанное выше об офицерстве стало все в большей степени относиться ко всему дворянству в целом.
В связи с чрезмерно большим пополнением дворянства со стороны было решено ограничить доступ в высшее сословие, и манифестом 11 июня 1845 г. класс чинов, дающих право на потомственное дворянство, был повышен. Надо сказать, что Николай I долго колебался в этом вопросе именно потому, что усматривал здесь ущемление прав военных, которых он всегда любил и считал «своими». Отныне потомственное дворянство на военной службе приносил первый штаб-офицерский чин (майора — VIII класса), а на гражданской — чин статского советника (V класса), а личное дворянство — чины с XIV по IX и гражданские чины с IX по VI класс (более низкие чины давали почетное гражданство){64}. Тогда же было установлено, что орден Св. Анны (младший орден в системе наград) дает потомственное дворянство только по своей 1-й степени; в 1855 г. то же было сделано в отношении ордена Св. Станислава.
В 1856 г. класс чинов, приносящих потомственное дворянство, был поднят на военной службе до VI (полковник) и на гражданской — до IV (действительный статский советник); для получения личного дворянства условия не изменились — его давали все офицерские чины и гражданские чины с IX класса{65}. Такой порядок получения дворянства по чинам сохранился до 1917 г.
Несмотря на эти ограничения, нетрудно заметить, что, во-первых, для офицеров по-прежнему сохранилось большое преимущество в чинах при получении потомственного дворянства перед гражданскими чиновниками, а во-вторых (и это самое главное), если на гражданской службе чины ниже IX класса не давали после 1845 г. и личного дворянства, то для офицеров даже самый младший чин по-прежнему был связан с получением дворянства (хотя бы и личного). То есть принцип, согласно которому сама профессия офицера обеспечивала ему принадлежность к высшему сословию, не был поколеблен, в чем находило свое выражение представление о значимости и статусе военной службы.
Что касается орденов, то ордена Св. Георгия и Св. Владимира (все степени которых давали право на потомственное дворянство) в 1859 г. были изъяты из общей постепенности наград (о чем пойдет речь ниже), жаловались только по усмотрению верховной власти. Указом от 16 августа 1887 г. было установлено, что для получения ордена Владимира 4-й степени необходимо прослужить в офицерских чинах беспорочно 20 лет, а в 1892 г. орден был введен в общую постепенность наград и для получения его 4-й степени требовалось 35 лет беспорочной офицерской службы. Указ от 28 мая 1900 г. отменил право получения потомственного дворянства по ордену Владимира 4-й степени, и так как этим орденом 3-й степени могли награждаться офицеры в чине не ниже полковника (и без того имеющие право на потомственное дворянство), то возможность получения офицерами потомственного дворянства не по чину, а по ордену осталась лишь за георгиевскими кавалерами (ибо ордена Анны и Станислава 1-й степени офицеры ниже полковника также не могли получить).
Поскольку дети майоров и подполковников после 1856 г. не становились потомственными дворянами, то они образовали особое сословие «штаб-офицерских детей», к которому относились и дети полковников, рожденные до получения их отцами этого чина, пока с 4 апреля 1874 г. в потомственное дворянство не начали возводить всех детей лица, имевшего на это право, независимо от времени их рождения.
В целом приобретение дворянства на службе в России XVIII-XIX вв. носило чрезвычайно широкий характер. К началу XX в. дворянские роды, могущие доказать свою принадлежность к дворянству до 1685 г. (записывавшиеся в 6-ю часть губернских родословных книг), составляли 26-27% всех внесенных в родословные книги родов. Если же учесть, что очень многие лица, получившие право на потомственное дворянство и не имевшие недвижимости, в губернские книги не записывались (это само по себе не давало никаких преимуществ), то можно считать, что до 90% из имевшихся к концу XIX — началу XX в. дворянских родов возникли в XVIII-XIX вв. в результате службы.
Из них большую часть составляли те, чьи предки получили дворянство по офицерскому чину: во 2-ю часть родословных книг, куда записывались роды, получившие дворянство на военной службе, было в среднем занесено около 34% всех родов, а в 3-ю часть, куда записывались роды, получившие дворянство на гражданской службе, — примерно 28%. Если же учесть, что часть родов офицерского происхождения заносилась и в другие части родословных книг (в 1-ю — дворянство, жалованное непосредственно монархом, и в 5-ю — титулованные роды), то в составе родов, внесенных в губернские родословные книги, за вычетом 6-й части, они составляли более половины. Вообще 2-я часть родословных книг была наиболее многочисленной — в среднем 33,7%, тогда как 1-я — 9,8%, 3-я — 28,2%, 4-я (иностранные роды) — 0,6%, 5-я — 1,7%, 6-я — 26,8%{66}.
В любом случае положение офицера в русском обществе было положением дворянина. И если в конце XIX в. его статус снизился, то это произошло почти в той же степени, в какой снизился в это время дворянский статус вообще. Дворянство утратило к этому времени экономическую независимость (во второй половине XIX в. менее трети всех потомственных дворян были помещиками), и подавляющее большинство его жило на жалованье, ничем не отличаясь в этом смысле от выходцев из других сословий, тем более что в ходе реформ 60-70-х гг. были ликвидированы и служебные привилегии дворян. Фактически никаких реальных преимуществ дворянское звание в это время не давало (за исключением возможности помещения детей в некоторые учебные заведения и т.п. мелких льгот).
Конечно, не только эта принадлежность обеспечивала офицеру престиж в обществе — сама профессия его была традиционно уважаема. Однако под влиянием ряда факторов (появление ряда профессий, суливших в то время быстрое преуспевание, отношение прессы определенного толка и т.д.) несколько ослабла и эта сторона офицерского престижа. Наконец, ухудшилось материальное положение офицера. В результате, если еще в начале XIX в. гражданская служба не пользовалась особой популярностью, теперь очень многие ее отрасли не только стали гораздо более привлекательны для молодых людей, чем офицерская карьера, но и многие офицеры при возможности оставляли военную службу и переходили на гражданскую.
Все это приводило к ухудшению качества офицерского состава, что, в свою очередь, работало на еще большее снижение престижа офицерской профессии. Чем большую роль в обществе приобретала власть денег, тем сильнее бросалась в глаза материальная неустроенность офицера, и его положение в обществе становилось все более незавидным. Меры же по исправлению этой ситуации были приняты с большим запозданием.
Тем не менее, несмотря ни на что, престиж офицера в русском обществе оставался и тогда достаточно высок. Пусть юридически и фактически офицерство не было, как раньше, самой привилегированной группой общества, но традиционно связанные с этой профессией представления о чести, достоинстве и благородстве навсегда остались принадлежностью ее и ее представителей. В отношении личного достоинства офицер по-прежнему стоял на недосягаемой высоте, и такое положение в моральном плане никогда не оспаривалось. За установленным для офицеров официальным титулованием (формой обращения к обер-офицерам было «ваше благородие», к штаб-офицерам — «ваше высокоблагородие», к генерал-майорам и генерал-лейтенантам — «ваше превосходительство», а к полным генералам — «ваше высокопревосходительство») во многом стояло действительное признание обществом их сущности как носителей определенных понятий и моральных устоев.
——— • ———
назад вверх дальше
Оглавление
Книги, документы и статьи
