В тундре ветры стоголосо выли,
Как всегда в холодном том краю.
Девушки подругу хоронили,
Молодую сверстницу свою.
Ковыряли среди мха могилу
В стылой тверди северной земли.
Грубый гроб посменно через силу
На плечах из лагеря несли.
Опустили. Нагребли руками
Сверху комья, схваченные льдом.
Все законно: ни креста, ни камня,
Лишь немного обложили мхом.
И молчали. И глаза их сухи
Были в горе. Что тут говорить?
Молодые сникшие старухи
Без надежд и без желанья жить.
И уж так привыкши к обстановке,
Что ни стыд, ни совесть не берет,
Конвоиры вскинули винтовки,
Пробурчав угрюмое: «вперед».
Шли мы мимо хмуро и устало,
Спотыкаясь об остатки льда.
В глухомань за северным Уралом
По этапу гнали нас тогда.
И от сценки этой, знать с досады.
Что помочь бессилен, хоть живой,
Из колонны кто-то крикнул: «гады!» —
Не простил нам этого конвой.
9–IV–1955 г.
————————————