Прощай, шестьдесят пятая камера,
Крест одесской тюрьмы.
Вроде и сердце как замерло:
Сегодня уходим мы.
И снова дороги, дороги.
Этап, пересылка, этап,
Сомнения, драки, тревоги,
Ночами простуженный храп.
Немало уже за плечами
Этапов и ночью и днем.
Ключи мы скуем себе сами,
Решетки свои отомкнем.
Пусть будет столыпинский{1}, смело
На глотку{2}: была не была.
А сердце в тюрьме почернело,
И шерстью душа поросла.
Далёко, далёко, в былое
Ушла человечности тень.
И мы для того же конвоя
Не люди, а только мишень.
Сегодня замки и решетки.
Но верю, что мы доживем:
Зубами достанем их глотки,
Руками на клочья порвем.
Возможно, мы нелюди стали,
Но в этом повинны лишь те,
Которые юность распяли
На этом одесском кресте.
III–1955 г. (Одесса, тюрьма)
————————————
1. столыпинский — здесь, столыпинский вагон для перевозки заключенных.
2. на глотку (лагерный жаргон) — здесь, образно говоря, открыть рот, выкрикнуть что-то, кричать; за это охрана может убить. Все прим. сост.