В распад камней, где лог, как лапоть,
Где мох — как мягкая постель,
Избы Яги куриной лапой
Вцепилась вековая ель.
У ели той на тризне лета,
Когда я с ветром пировал,
За гранью плещущего света
Открылся вечности провал.
Взъярён сгоревшими мечтами
За дым надежд, что мог бы мочь,
Костер кровавыми бичами
Хлестал стенающую ночь.
Она грозила и молила,
Звала в блаженство или в ад,
И волшебством переносила
Куда-то в сказочный Багдад,
Где предавая мир проклятью,
Кощунства изрыгая вслух,
За соломоновой печатью
Томится всемогущий дух.
Он волшебства засветит свечи,
Поможет счастье удержать,
Он может, может всё на свете:
Разбей проклятую печать.
И не оглядка, ни опаска
Здесь не нужны. Ты ограждён...
Чем только не подразнит сказка,
Чего не выдумает сон!
А в лапах чародейной ели
У входа брошенное норы,
Невидимые гномы пели
Под мелодичный скрип коры
Или под стон волшебной скрипки.
На звезды крылья положив,
Поднялся сон маняще — зыбкий,
Как в детстве слышанный мотив.
И вот уже костра не стало,
И лишь небесная ладья
Плыла и серебром играла,
Как на русалке чешуя.
IX–1948 г.
————————————