Канцлер Орденов и чиновники Капитула в качестве обычной официальной одежды с декабря 1829 г. имели гражданские мундиры темно-зеленого сукна с голубыми бархатными воротниками и обшлагами, с серебряным шитьем особого узора и белыми пуговицами с изображением звезды ордена Св. Андрея Первозванного. Знаки ордена Св. Андрея Первозванного канцлер должен был носить только на цепи. В 1833 г. в качестве особого знака своего звания канцлер получил трость черного дерева с белым из слоновой кости набалдашником, сверху которого имелось серебряное с финифтью изображение Андреевского ордена, а по сторонам набалдашника — восемь золотых андреевских крестов с черной финифтью; ниже помещалось золотое кольцо с Андреевской лентой. Обер-церемониймейстер всех орденов носил придворный мундир, крест Андрея Первозванного на голубой ленте на шее и имел короткую епанчу зеленого бархата. Церемониймейстеры отдельных Орденов также носили придворные мундиры, кресты соответствующих орденов на шее и короткие епанчи «цветом противу кавалеров». Секретари и герольды носили соответствующие орденские кресты на лентах в петлице. Герольды, кроме того, имели особое праздничное «герольдское одеяние».
Для официалов Ордена Святого Станислава (церемониймейстера, секретаря и двух герольдов) Статутом 1839 г. устанавливался официальский знак в виде уменьшенного креста этого ордена 3-й степени, обведенного вокруг двумя золотыми обручами с вензелями святого между ними. Церемониймейстер носил этот знак на шее на ленте 2-й степени ордена, а секретарь и герольды — в петлице на ленте 3-й степени ордена. Аналогичные знаки имели по Статуту 1845 г. официалы Ордена Святой Анны.
В 1855 г. велась работа по пересмотру одеяний кавалеров и официалов. В частности, предполагалось ввести их для герольдов всех Орденов без исключения.
Награждение орденами производилось, как правило, «в порядке постепенности» — сначала младшими, затем старшими. Дважды одним и тем же орденом (одного достоинства) не награждали. В связи с этим ордена делились на степени старшинства или имели особые знаки, обозначавшие высшее достоинство ордена. По мере учреждения новых Орденов к середине XIX в. сложилась следующая их иерархия:
Орден Св. Андрея Первозванного (с алмазами и без них)
Орден Св. Георгия 1-й степени
Орден Св. Владимира 1-й степени
Орден Св. Александра Невского (с алмазами и без них)
Орден Белого Орла
Орден Св. Георгия 2-й степени
Орден Св. Владимира 2-й степени
Орден Св. Анны 1-й степени (с алмазами, под короной и без них)
Орден Св. Станислава 1-й степени
Орден Св. Георгия 3-й степени
Орден Св. Владимира 3-й степени
Орден Св. Анны 2-й степени
Орден Св. Станислава 2-й степени
Орден Св. Георгия 4-й степени
Орден Св. Владимира 4-й степени
Орден Св. Анны 3-й степени
Орден Св. Станислава 3-й степени
Естественно, что дамский орден Святой Екатерины и орден Св. Георгия находились вне этой иерархии, но были сопоставимы с первыми тремя высшими орденами.
Орденская иерархия явственно выступала в порядке ношения Орденских знаков, когда они надевались и размещались на мундире в строго определенной последовательности.
Хотя ордена не были формально приравнены к классам Табели о рангах (кроме ордена Св. Андрея Первозванного, отнесенного к III классу), в позднейших Статутах некоторых из них пояснялось место кавалеров среди чиновных особ во время церемоний «при Высочайшем Дворе и во всех торжественных случаях». Так, кавалеры Ордена Св. Владимира двух старших степеней «имели Вход ... с особами IV класса», а младших степеней — «с особами VI класса» (если они не имели более высокого чина). А кавалеры Ордена Св. Георгия двух низших степеней «как при Дворе.., так и во всех публичных местах и торжествах имеют Вход вместе с полковниками, хотя бы состояли в чинах и ниже полковника». Что касается кавалеров двух высших степеней Ордена Св. Георгия, то они имели «Вход с генерал-майорами», но вместе с тем пользовались исключительной привилегией — «имели Вход при Дворе ... за кавалергардов».
С другой стороны, возможность получения ордена связывалась с классом чина награждаемого. Так, высшие ордена могли даваться лишь чинам I–III классов; ордена Белого Орла, Св. Владимира 2-й ст. и Св. Анны 1-й ст. — чинам не ниже IV кл.; ордена Св. Станислава 1-й ст. и Св. Владимира 3-й ст. — не ниже VI класса и т.д.
Аналогичным образом орден Св. Георгия 3-й ст. давался генералам и полковникам, орден Св. Георгия 2-й ст. — только генералам, а орден Св. Георгия 1-й степени — лишь фельдмаршалам и полным генералам. Вместе с тем награждение орденом обычно сокращало срок выслуги следующего чина.
В связи с постоянным значительным увеличением численности чиновников возрастало и общее количество награждений орденами, что вызывало обеспокоенность правительства, которое пыталось разными мерами усилить контроль за правильностью и соразмерностью (по разным ведомствам) представления к наградам. Обеспокоенность эта была связана прежде всего с тем, что пожалование в кавалеры Ордена сопровождалось возведением кавалеров в потомственное дворянство. Такой порядок не знал исключений до 30 октября 1826 г., когда были ограничены права купечества: при награждении орденом купцы стали получать лишь личное дворянство, а с 1832 г. — потомственное почетное гражданство. Правда, число самих награждений купцов орденами увеличилось. Во многих случаях это было следствием крупных пожертвований на разного рода цели. А.И. Дельвиг рассказывает, что в середине XIX в. генерал-губернатор Москвы А.А. Закревский попросту требовал от московских купцов пожертвований на благоустройство города. «Известно было, что пожертвовавший получит орден, до чего большая часть купцов были очень падки, а не пожертвовавший подвергнется разного рода преследованиям».
При рассмотрении в 1844 г. вопроса о внесении в Кавалерскую думу Ордена Святого Станислава списка представленных к награждению Комитет министров «усмотрел, что правила Статута» этого Ордена «даже низшим чиновникам открывают легкий путь к приобретению потомственного дворянства», тогда как «по важности соединенных с дворянским достоинством прав оное должно быть возмездием отличных заслуг». Признавалось желательным «ограничить прилив нового дворянства» в дворянско-поместное сословие и его, так сказать, разбавление. Последствием этих соображений были три меры: с июля 1845 г. награждение низшими степенями ордена Св. Станислава было вообще прекращено; награждение низшими тремя степенями ордена Св. Анны стало давать права лишь личного дворянства; когда в июне 1855 г. пожалование низших степеней ордена Св. Станислава было возобновлено, оно стало сообщать награжденным только права личного дворянства. Таким образом, потомственное дворянство давалось лишь с ордена Св. Владимира 4-й степени. Сокращение числа орденских наград было отчасти компенсировано увеличением ценных подарков «от Двора» в виде табакерок из драгоценных металлов, перстней с миниатюрными портретами Императора и т.п.
С апреля 1874 г. права потомственного дворянства начали распространяться и на детей кавалеров Орденов, рожденных до получения отцами потомственного дворянства. Вследствие этого стала значительно быстрее возрастать общая численность дворянского сословия за счет потомков Орденских кавалеров. В середине 1880-х гг. в правительственных сферах была снова высказана мысль о необходимости сократить число лиц, получавших потомственное дворянство за службу, и повысить с этой целью соответствующие критерии. В частности, намечалось предоставить право на потомственное дворянство лишь самым высшим орденам начиная со Св. Владимира 2-й степени (право на дворянство кавалеров низших степеней ордена Св. Георгия под сомнение не ставилось). Однако предложение это не осуществилось. До начала XX в. потомственное дворянство легче, а поэтому и чаще получалось по ордену, нежели по чину. В правах потомственного дворянства в 1875–1884 гг. 40% лиц было утверждено по чину и 60% — по ордену, а в 1882–1896 гг. соответственно — 28 и 72%. Для получения дававшего на это право ордена Св. Владимира 4-й степени достаточно было занимать должность не ниже VII класса, находиться в чине этого же класса и иметь 35 лет беспорочной службы. Чин же действительного статского советника, который давал потомственное дворянство гражданским чиновникам, могли иметь только те, кто занимал генеральскую должность V класса и выше. Поэтому с 28 мая 1900 г. потомственное дворянство стало даваться лишь с ордена Св. Владимира 3-й степени.
Сложность орденской системы (как и общей системы наград) была столь велика, что во многих случаях, как это ни парадоксально, определенного строгого порядка в ней просто не усматривалось. Так, министр финансов С.Ю. Витте утверждал в конце XIX в., что «точно определенных правил о наградах не было, поэтому никакой определенности в выдаче наград не существовало. От того или другого влияния министра на Государя, от умения его испросить те или другие награды зависело повышение всех служащих, причем в этих повышениях ... в значительной степени играло роль личное усмотрение».
Постоянными были сетования на то, что ордена (и награды вообще) раздаются произвольно, не за заслуги, а просто угодным чиновникам. 1 января 1878 г. обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев писал Наследнику Престола (будущему Александру III): «Сегодня ... в Зимнем дворце я был свидетелем негодования, которое громко выражалось по случаю нынешнего приказа по Морскому ведомству: много наград, а имена тех, кто получил награды, возбуждают негодование. Указывают: такой-то крестил детей у Кузнецовой, такой-то устраивал дела её, такой-то — любимец Попова и т.п.» (А.В. Кузнецова — любовница генерал-адмирала Великого князя Константина Николаевича, а А.А. Попов — видный деятель Морского ведомства, поддерживаемый Великим князем). А незадолго перед тем Победоносцев писал тому же адресату: «Награды в последнее время потеряли истинную цену и приобрели фальшивую: так много их раздается во все стороны и без разбора. Без сомнения, легко и приятно раздавать награды щедрою рукой с мыслью о том, что делаешь много счастливых. Право награждать налагает тоже нравственный долг на власть, раздающую награды. Послаблением в наградах можно произвести такую же нравственную распущенность, как и послаблением во взысканиях. И эта распущенность у нас уже дошла до крайности... Всякий, как бы ни был негоден, уже обижается, когда не получает наград. И награду дают человеку для того, чтобы не обиделся, наградою прикрывают в человеке дурное, негодное дело, когда не хотят его обнаружить, награду дают, чтобы потешить человека».
О любопытном случае сообщает в своем дневнике министр внутренних дел П.А. Валуев: он использовал награждение орденом для компрометации князя Г.А. Щербатова — Петербургского губернского предводителя дворянства, который, по мнению Валуева, «играл в оппозицию» правительству. «Шербатов сделал мне небольшую сцену по поводу пожалования ему Станиславской ленты. Она ему не под стать при игре в оппозицию. Для этого я её и выпросил».
Несмотря на некоторые сбои в функционировании орденской системы, Орденские знаки давали возможность более точно судить о ранге чиновника: получил ли он уже ордена, которые возможно было получить в его чине, и тем самым «готов» ли он был к получению следующего чина? Вот пример рассуждения по этому поводу А.И. Дельвига: «При воцарении Императора Николая Клейнмихель был уже генерал-лейтенантом с Аннинской лентой и Владимирской звездой». Смысл этой констатации заключался в том, что Клейнмихель уже был близок к получению чина полного генерала. Чеховские герои («Толстый и тонкий»), говоря о своей карьере, также упоминают о чине и ордене: коллежский асессор со «Станиславом» и тайный советник с двумя звездами орденов.
——— • ———
назад вверх дальше
Оглавление
Книги, документы и статьи
