Глубокой осенью 1912 года, когда «Минога» была поднята на берег для зимнего ремонта, состоялась смена командиров, и лейтенант Гарсоев, впервые вступивший в командование и ещё не имевший случая самостоятельно управлять подводной лодкой, считал дни и недели, горя желанием поскорее походить под водой.
Утром 23 марта 1913 года лодка, наконец, была спущена на воду, и командир, несмотря на субботний день, когда все работы заканчиваются в полдень, решил идти на пробное погружение.
В два часа пополудни «Минога» в сопровождении парового катера направилась в аванпорт Порта Императора Александра III (Либава), сообщив по дороге на конвоир, как она предполагает действовать.
По окончании переговоров по семафору сигнальщик свернул флажки и небрежно сунул их в одно из отверстий в обшивке рубки. Надо же было, чтобы обмотанные материей древки флажков толщиной в полтора дюйма попали под открытый клапан вентиляционной трубы из батареи электрических аккумуляторов.
По команде: «Подготовиться к погружению!» — матрос, сделав несколько оборотов маховиком, встретил сопротивление деревянных палок от сигнальных флажков и потому решил, что клапан закрыт до места, чего на самом деле, конечно, не было, и оставалась порядочная щель.
Получив донесение, что все отверстия задраены и лодка готова к погружению, командир приказал наполнять цистерны. Лодка начала погружаться в воду. Когда крышка рубки подошла к поверхности, вода начала захлестывать в приоткрытый клапан и потекла по трубе в носовую часть лодки.
— Из вентиляции батареи идет вода! — донесли снизу…
Всякий опытный командир, не боясь обвинения в трусости, немедленно поднялся бы на поверхность, чтобы выяснить причину течи, но Гарсоев продолжал погружение, ограничившись приказанием поджать клапан, маховик которого находился тут же в рубке. [120]
«Минога» села глубже — вода потекла сильнее.
— Вода прибывает! — закричали снизу.
— Подожмите клапан! — рассердился командир.
Два матроса ухватились за маховик, но сколько ни старались, не могли передавить попавшие под клапан палки сигнальных флажков…
— Вода идет полным ходом! — донесли с передней части лодки.
Гарсоев приказал продуть палубные цистерны, но так как при этом забыли закрыть их вентиляционные клапаны, то весь запас сжатого воздуха, столь необходимого для быстрого подъема на поверхность, оказался выпущенным за борт безо всякой пользы для подводной лодки. «Минога» села на дно, имея над водой часть перископа и мачту с флагом…
Командир решил отдать спасательный буек, помещавшийся в носовой части подводной лодки. Матрос повернул рычаг. Крышка, придерживавшая большой пустотелый стальной шар с присоединенным к нему водолазным шлангом и телефоном, откинулась; буек с горящей электрической лампочкой поднялся на поверхность…
Конвоир бросился к буйку, поднял его к себе, — старшина отвинтил крышку и взялся за телефон.
— Алло! Что случилось?
— Нас заливает вода, поступающая через вентиляционную трубу батареи аккумуляторов. Сами подняться не можем, нужна немедленная помощь…
Задраив крышку буя и бросив его за борт, катер самым полным ходом направился к Учебному отряду подводного плавания.
Когда старшина прибежал с ужасной вестью, все пришло в движение: зазвонили телефоны, забегали люди, начались спешные сборы.
В довершение неудачи по случаю субботнего дня работы в порту, на судах и в отряде подводного плавания были окончены в полдень и все разошлись.
Прежде всего бросились на плавучие краны, но их прислуга уже ушла домой. Побежали по квартирам — оказалось, что большинство людей ушло в баню, и пока их разыскали, пропало много драгоценного времени. [121]
Наконец, все собрались, и портовые буксиры повели краны к месту несчастья. Дежурный миноносец получил приказание идти туда же…
Тем временем, видя, что клапан закрыть невозможно, командир приказал перерубить вентиляционную трубу, чтобы заткнуть её ветошью и одеждой личного состава. Но скоро выяснилось, что труба сделана из толстого железа, перерубить её с помощью простых зубил невозможно, и работу пришлось бросить.
Вода прибывала, и надо было опасаться, что скоро она проникнет в батарею электрических аккумуляторов, что грозило немедленной смертью. Дело в том, что от соединения морской воды с серной кислотой, находящейся в аккумуляторах, выделяется ядовитый газ — хлор, способный задушить весь личный состав.
К счастью, тревога оказалась напрасной. Первое время вода прибывала с такой быстротой, что скоро покрыла всю батарею, образовав как бы толстую подушку, спасшую людей от удушения газом.
Под тяжестью набравшейся воды «Минога» стояла на дне в наклонном положении, имея корму выше носа.
Все сбились в машинном отделении и, чтобы ещё больше задрать корму, пока была электрическая энергия, успели откачать часть воды из кормовой цистерны.
Освещение потухло. Некоторое время горела одна-единственная переносная лампа, потом и она погасла. Наступила полная темнота. Свет лился только через иллюминаторы рубки, образуя небольшой светлый круг.
Находясь на своем месте у перископа, командир видел, как подошел миноносец и стал на якорь, видел верхушки подъемных стрел буксируемых плавучих кранов.
Время тянулось томительно медленно. На палубе лодки раздались шаги водолазов и стук их молотков, на которые люди отвечали такими же стуками в борт лодки. «Ну вот, скоро заведут гини и начнут подъем», — думал каждый.
Прибывавшая вода, встречая теперь сопротивление сжавшегося воздуха, медленно оттесняла людей дальше в корму. Чтобы ещё больше облегчить кормовую часть и, задрав её как можно выше, выиграть время, открыли машинную площадку и, нащупывая в темноте лежавшие в трюме [122] чугунные балластины, переносили их в затопленное носовое помещение.
Батарея аккумуляторов была покрыта водяной подушкой, но хлор, хотя и в малом количестве, все же проходил через воду. Дышать становилось все труднее и труднее. Многие стали терять сознание.
Чувствуя, что слабеет и долго не продержится, лейтенант Гарсоев, дав боцману лодки боцманмату Гордееву (ввиду недостатка офицеров вахтенного начальника на «Миноге» не было) последние инструкции, приказал ему, согласно Морскому уставу, вступить в командование кораблем, а сам впал в беспамятство.
Тем временем водолазы выбивались из сил, торопясь поскорее соединить тяжелые гини — стальные тали со стальными же блоками — кранов с особыми спасательными рымами — отверстиями в стальных полосах, приклепанных на этот случай к корпусу подводной лодки.
Видя, что перископ вращается, один из офицеров подошел к нему на шлюпке и стал задавать вопросы, которые писались мелом на доске.
Вступивший в командование боцманмат Гордеев условным поворачиванием перископа отвечал «да» (вправо) или «нет» (влево), давая точные и ценные сведения о положении лодки и состоянии людей.
Стемнело. На кранах и столпившихся у места аварии судах зажгли электрические люстры, на миноносце открыли прожектора.
В полночь, то есть через десять часов со времени отхода лодки от пристани, крышка кормового люка вышла из воды — её немедленно открыли, опустили вниз шланги от вентиляторов, и несколько офицеров с ручными электрическими фонариками спустились в лодку.
Восемнадцать человек с совершенно черными лицами лежали без сознания. Их вынесли на палубу миноносца, где искусственное дыхание и чистый воздух быстро пробудили всех к жизни.
Находившийся в рубке боцман был вытащен только через два часа, так как, чтобы до него добраться, пришлось откачать много воды, отрезавшей его от внутренних помещений. Так временно командующий подводной лодкой хотя [123] и в бесчувственном состоянии, но все же покинул её последним.
Подъемные средства оказались недостаточной силы, потому «Миногу» подвели только к поверхности воды, после чего краны с висевшей на гинях подводной лодкой отбуксировали в бассейн Порта Императора Александра III, где и откачали из неё всю воду.
«Минога» окончательно всплыла, была поднята на берег и поставлена в капитальный ремонт.
На докладе на Высочайшее имя по этому поводу государь император положил следующую резолюцию: «Благодарю Господа Бога за спасение всех бывших на подводной лодке. Объявить мое сердечное спасибо командиру и команде за службу и особенно боцманмату Гордееву, достойно наградить его».
За порядок на лодке, присутствие духа, проявленные командиром лейтенантом Гарсоевым, он был произведен в старшие лейтенанты, боцманмат Гордеев — в рулевые кондукторы, а вся команда была награждена Знаком отличия ордена Св. Анны. [124]
Примечания:
В авторском оглавлении стоит под № 27. Печатается по тексту парижского журнала «Часовой», № 242, 1939, с. 9–11.
После названия следует сноска:
«Редакция помещает настоящий очерк кап. 1-го р. В.А. Меркушова как приобретший исключительна злободневный характер в связи с недавней гибелью п/л «Тэтис» и «Сквалюс». Напоминаем нашим читателям, что В.А. Меркушов — один из наших выдающихся подводников. Именно по его чертежам в 1908 г. были поставлены первые клапаны, открывавшиеся как изнутри, так и снаружи без участия находившихся в лодке людей. Странно, что открытое русским подводником в 1908 г. не применяется до сих пор в иностранных флотах».
23 марта 1913 г. в два часа дня подводная лодка «Минога» под командой лейтенанта А.Н. Гарсоева отошла от пирса в Либаве. Подойдя к Либавскому маяку около четырех часов, «Минога» приготовилась к погружению и следованию под водой заранее условленным курсом. Командир приказал передать об этом семафор на сопровождавший лодку портовый буксир. После передачи семафора сигнальщик засунул свернутые флажки под настил мостика рубки, как оказалось, — под клапан шахты судовой вентиляции.
При погружении клапан не закрылся, вода начала поступать в лодку, и она затонула на глубине около 30 м. В семь часов вечера стало известно о произошедшем несчастье, к месту аварии прибыли спасательные средства, и около часа ночи «Минога» была поднята. Жертв среди экипажа не было.
Вступивший в командование боцман Иван Гордеев (командир находился в бессознательном состоянии) в течение всего времени оставался в рубке, откуда стуком подавал сигналы водолазам.
После подъема «Миноги» и откачки воды лодку отбуксировали в порт, где она вскоре была восстановлена.
Подробный рассказ об аварии «Миноги» приведен в книге «Подводные лодки в русском и советском флоте» (Л., 1963) Г.М. Трусова, который в 1914 г. служил на «Миноге» машинным унтер-офицером и лично знал всех участников этого драматического эпизода; об аварии ему рассказал сам А.Н. Гарсоев.
Гарсоев Александр Николаевич (1882–1934). Окончил Морской корпус (1905), офицерский класс Учебного отряда подводного плавания (1911). Командовал подводной лодкой «Минога» (1912–1913), старший лейтенант за отличие по службе 29.03.1913. Командующий, а затем командир подводной лодки «Львица» (1915–1916). Капитан 2 ранга (6.04.1916), начальник штаба командующего авиацией Балтийского флота (1917). [489]
В РККФ служил начальником Учебного отряда подводного плавания (1918–1920), командиром подводного минного заградителя «Форель» (1921). В 1921–1922 гг. состоял главным подводником Морского штаба республики. С 1922 г. преподавал в Морской академии, в 1924 г. стал её профессором. Состоял председателем подводной секции Научно-технического комитета Управления военно-морских сил РККА (1923–1928). Одновременно руководил проектированием подводных лодок типов Д, Л, Щ. В 1931 г. был арестован по обвинению в принадлежности к контрреволюционной группе и осужден на три года лагерей (условно). После освобождения в начале 1932 г. работал в Ленинграде на Союзверфи, умер в 1934 г., похоронен на Новодевичьем кладбище.
С. 123. …команда награждена Знаком отличия ордена Св. Анны… – Орден Св. Анны, так же как орден Св. Георгия, имел свой Знак отличия для нижних чинов армии и флота. Знак был учрежден в 1796 г., его новый устав — в 1864 г. По новому уставу он был определен как награда нижним чинам «за особые подвиги и заслуги, не боевые, но соединенные с мужеством и самоотвержением».
——— • ———
назад вверх дальше
Содержание
Книги, документы и статьи
